Ещё в детстве Диму Курашова кто-то прозвал «ветром» и не ошибся: постоянно меняет свои образы, как воздух направление, с разной продолжительностью. Во время интервью я очень долго пыталась насчитать количество «голов», которые из него говорят, пока не поняла, что все они – это он один в совокупности.
Чем больше о ней говоришь, тем прекраснее она кажется. Пусть я буду единственным поэтом, который пишет о любви, но не верит в неё. Нет, конечно, возможно верю, но на уровне надежды. Если я скажу, что люблю одну женщину всю сознательную жизнь, буду ли я прав? Ведь могут быть и другие, кто знает. Пускай я останусь тем, кто верит в поцелуи больше, чем в любовь.
Я написал песню о том, что любовь выдумали пираты Сомали, дабы кто-то платил выкуп за любимых. В общем, мой бессмысленный трагизм перерос в осмысленный комизм. Я верю в силу мысли и поэтому не очень люблю, когда мной может кто-то управлять, а любовь — это дело как раз такое. Хотя, откуда я знаю?
Я, скорее, не достиг этой планки. Я тиран домашнего пошива. Меня никто не может выдержать, уж больно я противный и скучный. Поэтому я скорее просто берегу чужие души и свое и без того потрепанное сердце. Считаю всегда, что я прав. Ну как всегда? Часто. Да и веду себя так, как будто обрёл вечное знание. Это всех раздражает.
На данном этапе любовь мне не интересна, как чувство, но интересна, как тема. Мне кажется, что эмоции, которые я испытал до всех моих нынешних переживаний — это отличное средство грустить по вечерам и писать грустные стихи.
О музах? Она у меня одна. Но если я скажу, что люблю её всю свою сознательную жизнь, буду ли я прав? Она — это большая часть моих размышлений и опьянений. Почему? Почему бы и нет.
Ты можешь встречаться с девушкой и 10 лет, но когда вы съезжаетесь – всё меняется. Девушки говорят, что я не умею с ними общаться — «грубый ты, Дима!» На самом деле я добрый, но я попросту не хочу чтобы об этом кто-то знал. Знаешь, есть «Дом-2», а есть «Дом 4» (Дима живёт в доме номер 4). Я не хочу скандалить, честное слово, это выходит само собой.
Всё моё творчество построено на 3 женщинах, но последние 4 года — на одной.
Женщины практически всегда всё портят. Их нужно воспринимать, как цветы — наслаждаться их красотой. Ведь если ты с ними честен и взаимен — они сходят с ума, стоит открыться, и ты пропал, а если ты относишься к ним только как к объекту воздыхания — это замечательные создания!
Здорово, что в этой жизни всё меняется. Когда я уехал жить в Германию — всё изменилось. Когда я вернулся обратно — всё тоже изменилось. Когда ты уезжаешь куда-то, всегда всё меняется. В моём понимании путешествия — это жизнь. Вернулся сюда и понял, что нужно остаться, потому что тут всё любимое и самое близкое. Люди, без которых очень трудно и невыносимо тяжело. Но друг я, конечно, отвратительный. Знакомых много, но настоящих друзей могу пересчитать по пальцам одной руки.
Я прожил около года в Берлине, но значительными для меня были только три месяца — учил язык, думал о смысле бытия и скучал по Родине. Как только ты понимаешь, что у тебя есть Родина — твоя жизнь начинает кардинально меняться, моя — не исключение.
За это время изменился в лучшую сторону. Вспомнил о своих корнях и понял, что моё мироощущение было, как говорится, в корне не правильное, сейчас же, я абсолютно поменял свои взгляды на жизнь и начал жить, раньше, я всё-таки существовал.
Существовать — делать вид, жить — делать дела.
Стал серьёзнее, и, наверное, стало больше отсылок к тому месту, где я нахожусь. Это важно. Всегда надо думать о том, где ты находишься и где ты хочешь находиться.
Мне в СНГ хорошо. Но в приоритете — моя любимая Беларусь.
Я делал с ребятами в Минске поэтический проект «Кухня». Проект был направлен на развитие современной поэзии, и, соответственно, с меня мы и начали эти квартирники. Это было 27. 11. 2011. Тогда это казалось волшебным, а теперь любое выступление — это труд, терпение и подготовка.
Раньше абсолютно не готовился. Сейчас же — часами репетирую перед зеркалом стихи и песни. Я очень хочу научиться играть на гитаре, уже 10 лет учусь, но все мои песни играются на двух струнах. И вот стал учиться ещё петь – почти научился. Однажды моя знакомая сказала: «Дима, а зачем ты пишешь все эти песни, если петь не умеешь? Музыка — это не твоё». Но мне нравится писать песни. Хочу каподастр себе, чтобы разнообразить свою двухструнную музыку, но никак не могу накопить. И тут решай: либо деньги на интернет положить, либо каподастр, а выбираешь, конечно же, вино. Зачем-то начал песни свои записывать, не знаю, правда, зачем. Наверное, для того, чтобы “та самая” их услышала.
Всегда страшно выступать, но ещё страшнее — не выступать.
Когда у меня начинается процесс подготовки, я просто выпадаю из жизни на несколько дней.
Не люблю читать свои стихи маме. На брестских выступлениях примерно такие же чувства: страшно и больно. С этого города началась моя история и поэтому каждый раз, когда я читаю — я переживаю всё намного ярче.
Очень стыдно за своё первое выступление в Бресте. Я чувствовал себя не собой.
А теперь я могу говорить. У меня появился голос
Раньше я был мягок, сейчас я груб. Сейчас, если мне неинтересно я об этом сразу же говорю. А тогда я вышел и хотел сказать что-то важное, я хотел донести какую-то свою правду, но не сказал. Да, я был милым, но быть собой — важнее. Искренним, нести слово. Тогда читал стихи, которые не чувствовал, я думал: «боже мой, зачем я их читаю», а ещё я был плохо одет и не подстрижен, знаешь, когда ты выходишь на сцену и думаешь, что ты не подстрижен ты не можешь красиво прочитать стихи, не можешь полностью окунуться в своё творчество. Появляется внутреннее смущение, а это всегда видно. Я боюсь выступать в Бресте, потому что может повторится то же самое — я опять не подстригусь.
Как-то я выступал в «Сумасшедшем доме» и выступил ужасно. Так стыдно. А ведь люди думают, что я всегда так плохо читаю, но на самом деле — я умею делать и хорошие вещи.
Были выступления в Киеве, Праге, Минске, Москве, Санкт-Петербурге, Полоцке.
Зовут читать часто, но ещё чаще у меня нет возможности выехать куда-либо.
Я помню все выступления, хотя некоторые хотелось бы забыть. Потому что я очень часто волнуюсь, и моё выступление волнуется тоже. Мне порой не хватает серьёзности. Даже не знаю, чего жду от слушателей. Наверное, присутствия. Искренних аплодисментов достаточно. Но их практически не существует. Люди хлопают, чтобы хлопать. В Питере никто не хлопал. Но в конце, когда все стали аплодировать — я ощутил эту искренность и теплоту.
Для дебютантов: волноваться — это прерогатива моря, а вообще, нужно быть честными. Как говорила Раневская: «Меньше пафоса, господа, меньше пафоса».
Я боюсь показаться грубым, но у нас нет ни одного мероприятия, на которое хотелось бы придти дважды, исключение – «Сумасшедший дом». Если 15-летние девочки томно читают Бродского — это ещё не возрождение.
Просто если делать графоманские мероприятия, люди, которые будут на них приходить, будут думать, что это и есть поэзия. Поэтому нужно задать новый уровень.
Стихи читать нужно на ухо, на кухне, тихо и шёпотом.
Стихи на Советской тоже сначала были кухонные , так как всё новое всегда искреннее. Все читали, потому что хотели читать. Но я ко всему отношусь критично. если плохо поёшь – не пой. Петь можно, конечно, и плохо, но при условии, если ты это делаешь хорошо. Стихи на советской стали скучными — одни и те же люди, одни и те же стихи, одно и то же место. Люди говорили — «а ну я это видел, мне это не нужно, мне это не интересно».
Я бы хотел, чтобы проект жил, но это, наверное, очень тяжело сделать.
Мне кажется, что вечера в стиле «Бульвар», которые мы проводили — это нужное направление. Городу нужно действие, а не заунывные вечера в стиле «я поэт, я написал стихотворение, послушайте… оно о том-то и том-то». И все сидящие в зале думают «боже, зачем ты нам это рассказываешь? Читай уже!» Такие проекты забирают много сил и времени. Большинство таких тем разрушается из-за отсутствия спонсора. Возрождать «Бульвар» — сложнее, чем его создавать. Нужно приложить ещё больше усилий и создать новую команду. Я думаю, что мы с радостью бы его передали заинтересованным и дальновидным людям
Да грустно это всё. Творчество — ради — творчества. В общем, поэтические мероприятия Бреста — это моё больное место.
Я нашёл в этом правду. Знаешь, бывает общаешься с человеком сто лет, а когда смотришь в видоискатель — не узнаешь его. Есть в этом какая-то романтика. Нравится мне общаться с людьми, пытаться увидеть мир их глазами, услышать то, что слышат они. Эдакий театр. Завораживает.
Занимаюсь фотографией лет с 10, но осознанно, наверное, после поступления на «фотографию» — в 16 лет.
Меня завалили на аттестации, но я пересдал и получил высший разряд. Люблю эту историю! А сдачу диплома начал со слов:
«я не разбойник, дорогие господа!
и если вам не нравлюсь — могу выйти.
но после месяцев упорного труда,
я вынужден сказать, что я готов к защите».
В итоге поставили 10. А вообще, часто бывало, что оценки ставили за стихи. Мол, давайте я вам лучше Есенина почитаю?
Для отправки комментария необходимо войти на сайт.