«Советскую не узнать», — задумчиво произносит наш герой, Владимир Ильич, при встрече. И он точно знает, о чем говорит, ведь в далекие 1980-е годы он стал первым советским предпринимателем, основавшим именно здесь заведение нового для того времени формата — кофейню. На фоне бесконечных споров о лучшем кофе «с собой» в Бресте, мы решили рассказать о человеке, который познакомил еще «советский» Брест с настоящим свежесваренным кофе. Каково это — открыть первую кофейню «семейного подряда» в СССР?
Я родился и вырос в Сочи, там по воле случая встретил брестчанку, как оказалось — будущую жену, и с ней переехал сюда. В начале пошел работать водителем, потом трудился на БЭМЗе, затем попал в ресторан «Брест». Там я заявил о себе руководству, объяснил, что знаю, что такое торговля, ведь я долгое время крутился в этой сфере в Сочи.
Когда я приехал в Брест, маленький приграничный город, для меня было шоком, что здесь так пусто. На Советской была только пельменная, чебуречная и пивной бар около «Беларуси».
Начинал я в «Монтане»: руководство ресторана поручило создать там бар. Именно тогда я приготовил самый первый в Бресте кофе «по-восточному». Но люди туда практически не заходили: бар этот находился на втором этаже, да и реклама была слабенькая.
На Советской, 30А, где сейчас находится магазин сувениров, в далеких 1980-х годах был обычный сквозной подъезд. Сюда, помню, приезжали таксистов обманывать: мол, «Я сейчас пойду за деньгами» и убегали восвояси через другой вход.
Я поговорил с руководством ресторана «Брест», мне дали добро, и я открыл на этом месте кофейню. Как сейчас помню: кофейня была размером всего 2*1,5 метра, ну, и пару столиков на улице. Я продавал кофе, мороженое и пирожные, которые давал тот же ресторан Брест.
Открытие произошло в конце 1985 года и, естественно, тогда еще никто в Бресте не знал, что можно отдыхать в кофейне, не принимая при этом на душу. В упомянутых чебуречной и пельменной атмосфера была соответствующая: характерный аромат и люди, без зазрения совести разливающие по пивным бокалам известную прозрачную жидкость.
Тем не менее, люди начали заглядывать, чтобы попробовать чашечку хорошего кофе за 39 коп. Кстати, кружка пива в то время стоила 22-28 копеек. Кофе был ощутимо дороже того, что предлагали в других местах, т.к. руководство ресторана «Брест» посчитало, что это эксклюзивный напиток.
Кофейню в народе прозвали «У Володи» или «У Топора», потому что фамилия у меня «Топоровский».
Сюда приходили все свои: один парень был сапожником, так он постоянно всем ремонтировал обувь, другой был художником, рисовал картины и украшал ими стены моей кофейни. Была здоровая атмосфера. Если у кого-то были проблемы или неурядицы, всегда приходили сюда: как одна семья. Многие просто советовались, некоторые выговориться приходили. Наверное, сейчас такое мало где встретишь.
Бывало, приходил ко мне знакомый, который не хотели идти домой подшофе: «Володя, поставь меня на ноги!», и я варил ему кофе. Ну, и представьте: я ему одну чашечку, вторую, он тут чирикал-чирикал, и через минут 30 уже был трезв как стеклышко. Потом побежит, мерзавец, где-то пузырь возьмет и опять готовый. Я ему говорю: «Я тут стараюсь, делаю из тебя человека, чтобы жена домой пустила, а ты накачался снова!»
Приходилось применять все азы сервиса, о которых в Бресте мало кто тогда знал. К примеру, заходит ко мне впервые человек, и я запоминаю его. В следующий раз он приходит, а я уже знаю, сколько ему сахара сыпать нужно, а это, согласитесь, подкупает. Так люди и начали заходить на кофе постоянно, через некоторое время все познакомились, начали общаться. Даже дни рождения отмечали: именинник всегда угощал всех чашечкой кофе. Было бы здорово увидеться со всеми этими людьми через столько лет. Они уже все бабушки и дедушки, но это память о чем-то светлом. Ностальгия.
Иногда даже получалось так, что люди приходили в кафе, знакомились, а потом женились, с колясками приходили кофе пить. Старая сваха, честное слово. Часто на свадьбы сватом приглашали.
До сих пор общаюсь с несколькими людьми, которые тогда приходили ко мне кофе пить.
Во времена Горбачева, когда перестройка только начиналась, стали появляться кооперативные такси, то есть прототип современной формы частного бизнеса. Так вышло, что администрация города пошла мне на встречу, и оформила меня, мою жену и тещу по никому тогда не известному «семейному подряду».
Всех этих процедур по регистрации (которые сейчас проходят ИП) тогда не было, все решалось на государственном уровне. Составили договор между мной и предприятием, мол, они предоставляют мне возможность открыть кофейню. У меня даже официальная зарплата была. Налогов тогда не было, только за аренду того самого сквозного подъезда я платил, кажется, 6 рублей в год.
Проверки приходили, даже брали продукцию на лабораторный анализ. Но кофе был густой и вкусный, и у меня никогда не было проблем. Пирожные и бутерброды давал ресторан «Брест», поэтому с этим тоже трудностей не возникало.
Как-то в начале работы прибежали ко мне милиционеры и спрашивают: «Володя, это у тебя частное кафе или государственное?». Я им сказал, что оно государственное, и больше их никогда не видел.
Я мог бы работать «по-черному», но тогда напиток бы получался не такой крепкий и вкусный. Я мог бы не докладывать кофе, экономить какие-то копейки, но ведь от этого страдала бы репутация. Система дополнительного заработка была такая: кто-то сдачу не забирал, кто-то даже на чай давал. Так что машину всегда было за что заправить. Да и зарплата у меня хорошая была – зачем мне кого-то обманывать?
Один раз я получил 220 рублей. Даже директор ресторана Брест смеялся: «Он получает больше меня!». Я каждый день сдавал выручку и с нее мне платили зарплату. Но вот, к примеру, около Свято-Николаевской церкви было кафе (уже не помню, как оно называлось), в штате работало 4 человека. Так вот, выручки у меня всегда было больше, чем у них.
К открытию я подготовился серьезно: поехал в Сухуми за джезвами (турками), там нашел одного сапожника, который мне их сделал, а когда он узнал, что я из Бреста, даже денег с меня не взял. Три дня они там со мной пили, все о Польше расспрашивали. Из Сочи привез морскую гальку, на которой потом и варил кофе. Морская галька хороша тем, что очень долго держит тепло.
Я был инициативным человеком: сварил конструкцию, обтянул материалом и сделал летнюю площадку, чтобы люди сидели. Кстати, люди были всегда, у меня уходило 3 кг кофе в день. Это учитывая то, что помещение было очень маленьким: внутри помещались только холодильник с пирожными, мойка и плита, которую я сам собрал.
Сама Судьба хотела, чтобы у меня получилось
Где-то в начале Советской была еще одна кофейня, но там работали две девочки, которые остатки кофе сливали в канализацию, из-за чего она постоянно засорялась, и кофейню приходилось закрывать.
Еще кофе варили в «Трактире», в Парке «1 мая». Но того бармена, который варил кофе, здорово шарахнула током та самая печка, поэтому за кофе в этом заведении браться никто не хотел. Они мне в кофейню даже свои турки мельхиоровые отдали. Видимо, сама Судьба в то время хотела, чтобы у меня все получилось.
Весть о том, что в Бресте кто-то работает по «семейному подряду» быстро разнеслась по СССР, и ко мне приехали с минского телевидения, «Панорама», вроде, и сняли репортаж. Потом уже вышли статьи в «Огоньке», «Известиях», и вообще, очень много репортеров приходило, соответственно, и людей сразу прибавлялось. Помню, мой кум служил в Афганистане, и оттуда написал мне письмо, что прочитал в журнале «Огонек» о моей кофейне. Всем тогда рассказывал, что я его родственник.
В то время в Бресте было несколько главных достопримечательностей – Брестская крепость, музей «Берестье», а третье по посещаемости место – моя кофейня. Ведь это было первое в Беларуси кафе по семейному подряду.
Без ложной скромности могу сказать, что я привез в Брест культуру употребления кофе. До меня его здесь заваривали в чайниках, а у нас, в Сочи, к этому подходили очень серьезно.
Сейчас вот 30 лет прошло, мы здесь сидим, а напротив сувенирная лавка. Конечно, была возможность ее приватизировать, но сумма была большая, около 5 тысяч долларов, я даже если бы машину продал, все равно бы не хватило. Но сейчас понимаю, что зря не рискнул. Жену послушал, а она сказала: «Тебя знает весь город, даже если этот подъезд кто-то выкупит, тебя все равно оставят здесь работать». Все-таки женщины — это хорошо, но иногда нужно их не слушать. Новому владельцу моя лысинка не понравилась, как мне потом рассказали знакомые. 
Если бы я тогда выкупил это место, не думаю, что оно бы выглядело так, как выглядит сейчас. Вот Times café, где мы сейчас сидим, хорошее кафе, но мое было бы не хуже. А сидим мы сейчас, кстати, на месте бывшего хлебного магазина.
Когда я отказался выкупить это кафе, его приобрел другой человек. Он попытался продолжить работу, нанял официантов, но в итоге закрылся и продал это место. Но даже если представить, что через столько лет у меня вдруг появится возможность снова здесь работать – те люди, которые у меня отдыхали, обязательно заглядывали бы сюда на кофе. Можно было бы даже попробовать готовить что-то необычное: кофе с чесноком или перцем, например. Ведь даже самый вкусный напиток рано или поздно приедается.
Я бы сделал хорошую рекламу, основываясь на истории, ведь все-таки это кафе было знаковым местом в городе. И кофе бы я выбирал совершенно иначе. То, что мне тогда выдавали в ресторане «Брест», все же было немного не то. Да и конкуренция на Советской стала несоизмеримой. Посмотрите, сколько разных заведений. Но для человека, который полжизни этим занимается, труда не составит снова встать здесь на ноги: ты меня среди ночи разбуди, я с закрытыми глазами сделаю отличный кофе.
К слову, за время, пока мы общались с Владимиром Ильичем, поздороваться к нему подошло несколько прохожих, которые в далекие 80-е пили у него тот самый кофе «по-восточному». Наверное, это и есть признак того, что кофейня «У Володи» была по истине знаковым местом в городе.
Фото — Роман Чмель
Для отправки комментария необходимо войти на сайт.