В Беларусь идет Хэллоуин, господа. Ночь в канун Дня всех Святых, когда, согласно легенде, мертвые могут восставать из своих могил и обретать физический облик. И не смотря на то, что на Европейском континенте этот праздник (если его можно так назвать) получил распространение совсем недавно, впечатлительные и суеверные горожане уже тщательно готовятся к этой небычной дате на календаре. Но все это шутки и детский лепет, когда ты имеешь возможность остаться дома и обмазаться чесноком, спрятав под подушку святую воду и осиновые колья. Потому что существуют те, кому приходится проводить ночи на кладбище, не зависимо от даты или времени суток, а именно — работники спецпредприятия, которые, по долгу службы, вынуждены следить за порядком и спокойствием на этом последнем пристанище для людей. Бинокль» разыскал таких и поинтересовался, как же они попали на такую работу, и связана ли она как-нибудь с сединой на их головах?

Екатерина Борисовна

— Расскажите, что Вас привело на эту должность?

— Знаете, соседка предложила. Раньше я жила не здесь, я жила в Казахстане. А уехала потому, что начался просто невыносимый ужас: дома поджигали, квартиры поджигали, жить стало просто невозможно. Поэтому вернулась, спустя 40 лет, обратно в Брест, на свою Родину. Купила участок здесь, на Плоске, начала дом строить. Цокольный этаж построила своими силами, а потом и муж приехал, достраивали вместе. До пенсии 3 года оставалось, нужно было где-то работать. Вот, соседка и подсказала.

— А не страшно Вам было идти в такое место?

— Не страшно. Я ведь медсестрой была — видела достаточно смертей. Окончила медучилище, акушеркой работала. Вот вам и ирония судьбы — сначала роды принимала, потом на кладбище пошла (улыбается). В медицину меня, как говорится, «мама за ручку отвела». Всегда хотела быть товароведом — еще с детства, когда мы все в «магазин» играли. 30 лет отработала, а так и не смогла полюбить свою работу.

— Бывали ли у Вас жуткие проишествия здесь, на кладбище?

— Был случай такой: одна женщина лечилась в психиатрической клинике, а когда ее выпускали — приходила сюда и разрывала руками могилу своей матери. Однажды, когда уже заморозки начались, она снова пришла, начала копать. Охранники заметили ее, подбежали — оказалось, что она шубу и шапку ей принесла, чтоб та не мерзла. После такого, конечно, приходилось опять в психиатрическую больницу звонить. Но она все равно появлялась — иногда с самого утра приходила и копала. За 40 ей было.

Еще пьяные приезжают среди ночи. «Открывай!» — говорят. Я у них спрашиваю: «Зачем? Отчего утром не приехать?» — зачастую оказывается, что покойный в это время умер или родился — памятные даты.

— А дефицита в общении у Вас нет?

— Совсем нет. Люди часто приезжают, останавливаются, спрашивают, разговаривают. Иногда даже как старые знакомые — это, по большей части, кто на свежие могилки приходит, до года. Потом, как говорится, время немного подлечивает раны.

— В чем заключается Ваша работа здесь?

— Нужно обойти все, что рядом стоит — памятники, магазин, товары. Ночью тоже. Фонари работают, но их очень мало. А обход, как положено — через 2 часа. Само кладбище сторожами не охраняется. Только материальные ценности.

— Не подтолкнула ли Вас такая работа к религии?

— Да, знаете, нет. Я воспитывалась в семье атеистов, тогда это не принято было. Это скорей с возрастом приходит, что Кто-то за нами всеми стоит.

— А внуки у Вас есть?

— Конечно! Одной — 9, другой — 23. Приходят в гости.

— И не боятся?

— Нет. Младшей нравится, как я открываю шлагбаум. Говорит: «Бабушка, давай я тебе помогу!» (смеется)

Игорь

— Игорь, расскажите, как Вы попали на такую необычную работу?

— Сейчас такая ситуация в стране — люди ищут работу. А у меня как раз здесь друг был трудоустроен, и я тоже хотел пойти сторожем. Правда, сперва пришлось поработать копщиком — подождать, пока уйдет пенсионер, который трудился здесь.

— Вы часто сталкиваетесь с человеческим горем, это как-то отражается на Вас?

— Да нет, не очень. Самое страшное — похороны детей. Это на самом деле беда. Да и молодых сейчас умирает очень много. А когда стариков хоронят, в глубине души понимаешь, что просто время их пришло. Хотя, любая смерть — это большое горе. 

— И раз уж речь зашла об этом, а как Вы относитесь к смерти?

— Как говорится, все там будем. Я отношусь к этому как к чему-то естественному и не питаю иллюзий на тот счет, что смогу обрести бессмертие.

— А приходилось ли наблюдать какие-то необычные похороны?

— Да. Видел мусульманские похороны. А один раз вообще непонятно было, кто хоронит: стояли, радовались. Все были в белых одеждах, один священник — в зеленом. Вместо горсти земли бросали какие-то специальные цветы.

— А какое у Вас отношение к религии?

— Знаете, честно сказать, я не верю. Больше к науке стремлюсь, к фактам. Одно дело, когда есть научное обоснование, и совсем другое — когда вера базируется только на каких-то внутренних убеждениях. Но некоторым это помогает пережить тяжелые жизненные ситуации — а в таких делах, знаете, все средства хороши.

— Расскажите какие-нибудь интересные случаи, сплетни, может, местные?

— Как-то раз установщики памятников чудили: сказали, что поставят палатку прям на местности и на время работы будут здесь жить. Мы говорим: «Вы сумасшедшие, что ли?» —  тогда они только инструмент оставлять в палатке стали — их самих не видно было. Несколько дней эта палатка стояла.

А сплетни? Сплетни бабульки разносят. Вот, например, байка ходила о том, что покойники в Польше всплывают. А все из-за того, что у нас здесь почва плохая, много глины. Когда дожди идут, все затапливает и вода очень проблематично в землю уходит. А еще не так давно здесь только один трактор работал — сегодня копает, а похороны только назавтра. Наутро люди приходят — могила затоплена. Воду, конечно, откачивают, но фантазия играет: мол, тут закапывают, а покойники каким-то образом в Польше всплывают. Это полная чушь.

А в конце беседы Игорь поделился, что был бы рад, чтобы тут что-нибудь интересное произошло (он поэтому и устроился, вообще-то), но как-то еще не довелось. Поэтому он с нетерпением ждет загадочного Хэллоуина и ни капли не боится. 

Мария Карловна.

Прежде всего, спешим сообщить, что Мария Карловна с июля 2016 года находится на пенсии. Но мы специально разыскали её и попросили поделиться своей историей:

 — Расскажите, как так получилось, что Вы пошли работать на кладбище?

— 36 лет я проработала инженером-технологом на ламповом заводе. Но там начались сокращения и все очень переживали: кто-то оставался вообще без работы, кого-то вот-вот должны были сократить. Очень напряженная обстановка. И вот, так получилось, что как раз в это время одна организация предложила работу моей дочке, которая в то время находилась в декретном отпуске. Мы подумали, и решили согласиться: мол, я могу с ребеночком побыть, а она пусть работает.
Стала дома сидеть. Но я человек деятельный, долго так не протянула. Начала искать что-то посменное. Так наткнулась на «Спецпредприятие». Звоню, говорю: «Сторожа ищете? — Да.  — Посменно? — Посменно». Ну, я думаю, мне подходит. И тогда женщина у меня спрашивает, почему я не интересуюсь, а где же работать придется? Я и поинтересовалась. И представляете, она говорит: «На кладбище!». Ну уж нет, думаю. Ни за что.

Но потом мы подумали и решили… Почему нет? Это ж не на стройке работать — вот придут воровать ночью стройматериалы — и что я смогу сделать? А на кладбище, как-никак, спокойнее будет. Поэтому я и согласилась.

— И как прошла ваша первая ночь на новом месте, было страшно?

— Я начала работать с января месяца. Первую ночь сидела по стойке смирно. Там стукнет, там что-то ударит — подходишь к окну, еле дыша. Страх стал проходить через несколько недель. На самом деле, боишься больше живых людей, потому что место отдаленное, ходить может кто угодно.

 — А какие-нибудь интересные истории приключались с Вами?

— Все истории, в основном, связаны с посетителями. Однажды мне пришлось подменять своего коллегу. И вот, среди бела дня: огромная туча. Жуткая такая, черная. Смотрю — люди уже бегут, прячутся. А посреди всего этого дождя идет женщина — спокойно так идет, не спеша. Я выбегаю, говорю: «Ну что же Вы, промокнете совсем».  Завела её в сторожку, усадила. Спрашиваю: «Что случилось?». А она приговаривает: «Это все из-за меня, все из-за меня».
И начала рассказывать, что вот, мол, жили они с мужем в гражданском браке.  Но супруг её умер, и когда она пошла к батюшке в церковь, тот ей сказал, что нехорошо это, что брак незарегистрирован был. Поэтому она пришла к мужу своему «спросить разрешения». Теперь вот этим дождем и тучами он говорит ей, что не согласен.

— А вы верите в потусторонние силы?

— Я точно знаю, что Кто-то есть. И меня никто в этом не переубедит.
Вот, например, у меня в доме живет домовой. Дочка как-то заходит в комнату, а он — прыг со стены — и убежал. И я его видела. Мы его из старой квартиры перевезли. Когда стали готовиться к переезду, он заволновался: шумел, гремел. Видимо, против был. Но я с ним поговорила: «Ты ж у нас хороший,  — говорю,  — залезай ночью в чемодан, поедешь с нами» — так и произошло. Мы его совсем не боимся.

— Работа у вас была уединенная, было ли там какое-то общение?

— Конечно. Это скорей психологическая работа, социальная. Люди приходят, делятся своим горем, и это все через себя пропускаешь, стараешься как-то приободрить, помочь. Иногда даже приносили альбомы с фотографиями, показывали. После такого общения пойдешь на их могилках цветочки польешь, чужое горе ближе становится.

 — На Вас эта работа как-то повлияла?

— Психологически, конечно, тяжеловато. Сердце не закрылось, но стало немного жестче. Потому что разные люди приезжают: требуют, кричат. Один раз женщина приехала, лет 30: «Пропустите» — говорит, на колени падает. Ну а куда ж я ее пропущу: ночь на дворе, не положено. Так она стала рассказывать, что 3 года назад погибли ее муж и отец — проснулась посреди ночи, чувствует, что должна здесь быть. Тогда я ее пропустила — это внутренний порыв, такое случается — все мы люди.

Или, например, один раз слышу: собака что-то засуетилась снаружи. Выхожу (а на улице метель, -20) —  а там стоит парень в туфлях. Спрашивает: «Где дорога на Брест?». Я ему объяснила — мало ли, может, заблудился человек. А потом утром выясняется, что из «дурки» пациент сбежал.

Однажды какой-то человек среди ночи в дверь стучал — просил воды попить и объяснить дорогу, потому что заблудился. Как оказалось, он сидел, поминал (понятное дело с алкоголем) и заснул прямо на кладбище! Это еще хорошо, что проснулся вовремя. Так ведь можно и погибнуть.

— А поменялось ли Ваше отношение к смерти?

— Нет. Наоборот, начинаешь относиться к этому по-философски: никому этого не избежать.

Фотографии: Роман Чмель