Rower – группа относительно молодая, но уже отыграла огромное количество концертов по всей Беларуси, начиная со столицы и заканчивая совсем маленькими городами нашей страны. Следующий их концерт в нашем городе уже завтра, он состоится 13 сентября, на вечеринке рока в COYOTE.
Вокалист группы Антон и соло-гитарист Николай рассказали Биноклю” о том, каково это — создавать свою группу, и что делать, чтобы тебя услышали.
Про группу и творчество
Антон: Мы играем некую гремучую смесь: блюз-рок вперемешку с какими-то психоделическими вещами.
Николай: Как говорил гитарист The Rolling Stones Кит Ричардс: “Рок-н-ролл (а мы играем именно его) – это такой чан, в котором варится большинство стилей: и блюз, и джаз, и фанк, и рэгги, и панк”. Такую “кашу” мы примерно и играем.
Антон: Наше название появилось случайно. Где-то года два мы играли дома, просто для себя, учились, сыгрывались. Потом начало что-то получаться, появился нормальный барабанщик (пришёл к нам по объявлению) – и мы решили идти в люди. А названия-то нет. Начался мозговой штурм, все предлагали какие-то безумные названия, а потом появилось это слово – Rower. И мы единогласно приняли решение, что оно и станет нашим названием. Идея в том, что это слово есть во многих языках: итальянском, польском, белорусском, английском. И везде оно имеет свой перевод, своё значение: от велосипеда до марсохода. Нам понравилась такая многозначность.
Николай: Эта многозначность у нас и в музыке. Иногда мы похожи на то, что сами слушаем и любим. Немного Doors, немного Stones. Когда я придумываю что-то, часто всплывают фишки любимых групп, манера игры. А у меня их очень большой список, вся классика рока: Led Zeppelin, Doors, Rolling Stones, The Who, Guns&Roses и так до бесконечности, наверное.
Антон: У меня были моменты, когда я слушал только Doors и Аквариум, и больше ничего. Я в принципе из русского рока воспринимаю только Аквариум и чуть-чуть Сплин. А помнишь, как писали песню “Суровый сороковой”? (обращается к Николаю)
Николай: Ага, Дай Дарогу! вперемешку с AC/DC. Долго думали, что с этим делать. Добавили ударку, как у Битлов, – и всё стало на свои места. Вообще, песни по-разному пишутся: иногда сначала текст, а иногда какая-то музыкальная тема, мелодия.
Антон: Песни прям, как яблоки с дерева падают – какая первая созреет. Но всё равно процесс очень долгий, мы даже иногда можем переругаться, пока что-то сделаем.
Николай: Был как-то случай, что ребята собрались поиграть, но распались после первой же ссоры. Хорошо, что мы держимся. Без ругани, конечно, нельзя, но она не должна продолжаться дольше одного вечера.
Антон: Хочется нести людям мир и любовь. Только любовь не в “слюнявом” смысле про мальчиков и девочек, а как благополучие что ли, счастье, дух свободы, путешествий. Я вот даже автостопом ездил, чтобы убедиться, что в мире добрые люди ещё не вымерли. *смеётся* Мы про это песни пишем: о том, что видим и чувствуем, создаём образы. Музыка позволяет рассказать тебе о том, кто ты, выразить себя. Главное в музыке – эмоции, искренность, дух.
Я захотел заниматься музыкой с тех пор как её услышал. Помнишь, в школе были такие тетради с вопросами, анкеты. Так вот, мой бывший одноклассник откопал такую свою тетрадь, и там на вопрос о мечте моим корявым детским почерком было написано: “Стать певцом”. Это был второй или третий класс. Я и в музыкалке учился, но бросил из-за сольфеджио, как и все, кто бросил музыкалку. Эта недоученность слегка мешает, но зато музыка создаётся не по инструкции, а через какое-то самопознание.
Николай: Я захотел взять гитару в руки, когда мне было 12 лет. У меня тогда даже гитары не было, а я уже понял, что хочу заниматься музыкой, ездить по городам и играть для людей. Это было после того, как я услышал первый сольный альбом Слэша, гитариста Guns&Roses, захотелось стать таким, как он.
Антон: “Музыка создаёт пространство, в котором обитают наши души” – так Борис Гребенщиков начинал свои Аэростаты (авторские радиопередачи), и мне очень понравилась эта фраза. Музыка что-то делает с нашей душой, переворачивает её.
А вообще у нас есть песни, которые мы ненавидим. *смеётся* Они периодически сменяются на пьедестале “почёта”. Особенно часто там оказывалась наша первая песня “Гражданин земли”, просто надоело её играть. А сейчас это чувство пропало – мы знаем, что в нашей концертной программе это преддверие начинающегося “мяса”: с неё начинается цикл сумасшедших песен.
Мы поём на русском языке по простой причине. Мне не нравится, когда белорус или русский поет на английском: помимо скупых текстов, ещё и ужасное произношение. У меня просто образование “инязовское”, как говорили: “Минск ин.яз – yes, I does”. Я никого не хочу обидеть, это просто моё мнение, но очень режут уши всякие “чугэзер” (together). Когда иностранцы на русском пытаются петь, это тоже ведь смешно выходит, Vanilla Sky вот Солодуху перепели, там же жуткий язык.
Про брестскую рок-сцену
Антон: К сожалению, брестская сцена у нас довольно тухлая, все сидят на месте, носа не высовывают. Да и в стране у нас всеобщая депрессия, сам ей иногда поддаёшься. А когда я был молод и горяч, меня наш город вообще бесил. Хотя тогда, если б я и в каком Париже жил, он бы меня тоже бесил.
А вообще, в Бресте есть хорошие команды. Группа “Кофе”, например, у меня пара их песен в голове сидит. Нравится “Из бара в бар” своим раздолбайским настроем. Самые монстры у нас – Plumbum и Дай Дарогу! Последних раньше много слушал, а сейчас воспринимаю их как конкурентов. *смеётся*
Чем мы отличаемся от других брестских групп? Может и ничем, это должны слушатели решать. Хочется верить, что у нас больше рвения, сейчас по количеству концертов среди брестских команд нас обгоняют только Дай дарогу! Вопрос времени, когда мы станем известнее: главное, продолжать делать качественный продукт и показывать его на каждом углу. А то сейчас нас восемь школьников в Бресте узнаёт. *смеётся*
А ещё очень мешает работа: голова забита другим. Чтобы что-то придумать, надо время, а его катастрофически не хватает. Поэтому, надеюсь, когда-нибудь музыка, кроме удовольствия, будет приносить и немного денег. А то пока самое-самое, что мы заработали нашей игрой прошлым летом – литр самогонки и четыре шоколадки.
Про концерты
Николай: Когда что-то начинаешь, главное – не отчаиваться. Группе нужны концерты, они – мотивация, без них пропадает желание что-либо делать.
Мы всегда получаем удовольствие от концертов. Чтобы расшевелить публику, нужно самим шевелиться. И когда ты видишь, что людям нравится твоя игра, они веселятся и танцуют, то понимаешь, что всё не зря, что есть смысл в том, что ты делаешь.
Антон: Сцена, как наркотик: если попробовал – слезть невозможно. После хорошего концерта чувствуешь, что можешь горы свернуть. А потом ломка начинается, хочется ещё и ещё.
Один из самых крутых наших концертов – сет на фестивале “Рок-муравейник”. Мы закрывали фестиваль, а это два часа ночи, под сценой четыре человека, дождь пошёл. В общем, начали играть с мыслью, что “припёрлись” за 400 километров, чтобы выступить перед тёмной пустой поляной. А потом на второй-третьей песне куча народу подтянулась: все мокрые, сонные, пьяные, но весёлые. Было клёво, нас тогда первый раз на бис позвали.
Николай: Чего-то вспомнилось, как на Дне города в Жабинке какая-то бабушка залезла на сцену и хотела нас побить, когда мы звук проверяли. Она была под большим впечатлением от панковской группы, которая выступала до нас.
Антон: К сожалению, у нас в Бресте опять же с концертами хорошими туговато, больших фестивалей нет. Но движение идёт, в прошлом году появился Джип-фест, планировался как семейный праздник, а в результате всё равно превратился в рок-фестиваль.
Николай: Ещё прошедший в прошлом году концерт “Вечерок”. Только тогда нашего ударника внезапно забрали в неотложную командировку, и нам очень повезло найти сессионщика. Только вот репетировать мы с ним собрались в день самого концерта, а он даже наших песен раньше не слышал. Кое-как отыграли, просто злой рок какой-то.
Антон: Ага, я недавно вычитал где-то, вроде шутка такая: “Белый человек, играющий блюз, обречён на несчастье”. У нас в музыке немного блюза тоже есть: как только группой собрались, у всех начались какие-то невероятные проблемы, то с учёбой-работой, то со здоровьем. Вот и сегодня барабанщик на интервью собирался, а не пришёл, потому что ему какой-то камушек в глаз попал, и доктора ему какими-то иголками этот камушек достают.
Николай: И басиста где-то потеряли, стоит, может, ждёт нас где-то.
Антон: В общем, бывают интересные случаи, как-то даже колесо по дороге на концерт лопнуло. Мы, как назло, тогда ещё и опаздывали сильно.
Николай: А я тот концерт запомнил, потому что играл в очках, а мне дым-машина – прям в лицо! На секунду решил, что ослеп, а это конденсат осел, и ничего не видно, пришлось соло наугад играть. Дым-машины – это всегда зло, сколько бы их ни было, дым будет обязательно идти кому-нибудь прямо в лицо.
Про планы
Антон: Хотим ещё больше концертов. И старый маршрут повторить и новые территории освоить. Интересно было бы выбраться к соседям, в Украину, например. Там немного другой темперамент у людей, не как у нас: люди любят отрываться и готовы платить за это деньги. А нам бы хоть дорогу возмещали, уже было бы круто. В Польшу и Россию тоже хотим – это такие статусные поездки.
Николай: Мы наконец-то сделали хорошие записи, готовимся к релизу этой зимой, может, сначала ЕР выпустим, а может, сразу весь альбом. В записи, кстати, поучаствовала чуть ли не половина брестской рок-тусовки. Ещё в планах — клип на песню “Ежевичное поле”.
Антон: Ещё хотим клавишника взять. Ищем человека, который сделал бы наш звук богаче и ярче, мы же ориентированы на музыку 60-х годов, а там клавиши рулили.
Николай: В общем, ищем клавишника с водительскими правами. *смеётся* На концерты же ездить тоже как-то надо, не одному же барабанщику всегда отдуваться.
Фотографии — Роман Чмель
Для отправки комментария необходимо войти на сайт.