Бинокль” совместно с архитектором Евгением Щербачем составил топ-10 архитектурных решений города, которыми можно гордиться.
Про плохие здания мы написали ещё в начале июня. Подготовка с позитивным топом затянулась на пару месяцев, но это того стоило. В партнёры на этот раз мы взяли Евгения Щербача — практикующего архитектора, который вместе со своим коллегой спроектировал фонтан на Советской. Чтобы не быть субъективным, Евгений консультировался с маститыми архитекторами и градостроителями Бреста, а также с большим интересом узнавал мнение горожан разных профессий: художников, бухгалтеров и таксистов. Что из этого вышло — далее по тексту.
Холмские ворота и главный вход в Брестскую крепость — архитектура высокого уровня, в которой всё работает на эстетику. Здесь мы видим силуэт, который можно использовать как логотип и знак города. Этот памятник — прямая ассоциация с Брестом. Он уникален и идеей, и тем, что его спроектировали не люди, а Вторая мировая война. Cам архетип ворот — это сильно. Город сразу кажется дружелюбным, несмотря на то, что ворота связаны с войной.
Взять фотографию царских времён, то ворота не вызовут особо сильных эмоций. Уникальность Холмских ворот в том, что их нельзя построить, допустим, в Китае. Это будет картонная коробка декораций. В архитектуре есть такое понятие, как «дополнительное пространство». Оно влияет на образ, который предстает перед человеком, когда он смотрит на памятник архитектуры. Здесь же на дополнительное пространство сильно влияет прошлое.
Ворота не проектировали такими, какими они являются сейчас. Да, их модифицировали, работали над образом, но основное зерно здесь — исторический процесс. Искусственно создать такой памятник архитектуры не получится. В 2011 году ворота обновили: покрасили краской кирпич, побелили фасад. Теперь мы не видим исторической правды. Из-за этого я сомневался, ставить ли ворота на первое место. Но будем надеяться, что краску уберут и покроют кирпич прозрачной эпоксидной защитой.
Этот памятник уникален. Его формы ведут нас прямо в скульптуру. Монумент был построен на стыке архитектуры, скульптуры, градостроительства, и вдобавок в нём скрыта впечатляющая звуковая инсталляция. Звезда воздействует со всех сторон. Здесь присутствует ощущение огромной глыбы, будто небольшой космический корабль спустился на землю. Архитекторы старой школы мне говорили, что до возведения мемориала развалины крепости воздействовали сильнее на человека. Однако я понимаю, в каком контексте он возник, и это помогает моему восприятию.
Советская система решила в крепости воплотить свою идеологию, не сомасштабную человеку. Большая голова, большие ворота, огромный шпиль по сравнению с маленьким человеком. Он идёт по этому пространству и устает от него. Это не хорошо и не плохо. Это архитектура, продиктованная временем. Единственное — мне не нравится покрытие. Здесь положили стандартную плитку, которая лежит везде и во всех городах. Она делает монумент более обыденным. Здесь нужны большие плиты. Когда подходишь к подобным объектам, тебя должно что-то настраивать, должен быть ритм по ходу твоего движения. Здесь же мы видим только ориентир.
Уникальный памятник архитектуры. Вокзал — это ворота в Беларусь. Каждый корпус интересен по-своему. Но особенно радует основной ансамбль в сталинском ампире. В своё время он провозглашал стиль империи. Само явление ансамбля очень ценно для нынешней Беларуси: не часто мы имеем возможность подобным образом погрузиться в историческую эпоху.
Но больше всего вокзал поражает меня своим силуэтом. Он расположен немного поодаль, и вокруг него работает всё пространство.
Интерьер вокзала шикарен. Залом ожидания можно гордиться. Когда ко мне приезжают знакомые архитекторы, то я всегда веду их в зал ожидания, чтобы они оценили его красоту.
Вокзал прошёл замечательную реконструкцию, которая завершилась в 2013 году. Мне даже нравится, как сделали пешеходный мост. Немного повернули лестницы, и он стал динамичнее. В идеале хотелось бы вернуть ажурный исторический мост, а рядом поставить дополнительный для инвалидов. Я благодарен городу и Беларуской железной дороге за такой объект.
Ещё у меня есть две мечты о вокзале. Первая – это круглосуточно работающая галерея искусства. Её можно было бы сделать в пустом пространстве павильона подземного перехода. Люди, ждущие отправления поезда, могли бы знакомиться с работами молодых художников Бреста. Вторая мечта — устроить перед главным входом сад, а машины спрятать под землю.
Это нерядовое здание, построенное сильнейшим архитектором Давидом Гриммом. Оно сохранилось несмотря на войну, а в 2005 году закончилась удачная, на мой взгляд, реставрация, которой занимался «Брестпроект». Николай Николаевич Власюк говорил, что в запасе было достаточно много времени (реставрация проводилась с 1994 по 2005 год — прим.ред) и архитекторы подошли к работе тщательно. В 1924-1929 годах храм перестроили в римско-католический гарнизонный костёл. Архитектор Юлиан Лисецкий делал это бережно. Он сохранил в стене столярку (оконные рамы), предварительно её замуровав. И авторы проекта реконструкции постарались сделать современную столярку максимально похожей.
Большую роль в этом храме играет интерьер, который, к сожалению, хотят заштукатурить. И мне очень больно это осознавать, Брест многое потеряет. Внутри храма на 100% чувствуется его аутентичность. Сочетание православного золота и конструкций из старого кирпича смотрится символично, будто феникс восстаёт из пепла.
Также стоит обратить внимание на шикарные капители молитвенного зала. Таких сейчас нигде не найти: их просто-напросто не производят. Мы видим, как прекрасно работали строители с кирпичом. Этот храм работает как летопись. Если всё заштукатурить, то у людей начнут возникать вопросы, насколько этот храм соответствует своей эпохе. Мы боимся быть естественными, постоянно что-то красим вместо того, чтобы привыкнуть к правде во всех её проявлениях.
Я взял ансамбль улицы Леваневского и, примыкающую к ней, часть улицы Ленина. Как по мне, так многие дома польской архитектуры сами по себе могли занять место в нашей десятке. И если взять одно здание за другим, рассмотрев сомасштабность среды, то это будет сильно. Облисполком в Бресте работает так же, как Дворец республики в Минске. Одно из отличий — наш памятник значительно красивее. Колонию Нарутовича застраивали знаменитые польские архитекторы, которыми по сей день гордится Варшава.
Улица Леваневского — пример западно-европейской улицы в центре города. Она уютная, классная, с палисадниками и одно- и двух-этажными домами. Они напоминают отдельных персонажей. Дом для человека — место, которое греет и принимает. Волей-неволей мы начинаем его одушевлять. Вся улица Леваневского — тёплое пространство, которое условно можно назвать «кухней» города. В Беларуси таких мест мало. Я считаю, что эту улицу нужно сохранить и стараться восстановить ей изначальный вид. Она может стать символом Бреста.
На первый взгляд ничем (кроме масштаба) не привлекательные старые дома в историческом центре часто являются памятниками архитектуры. Зачастую на них совсем нет декора и других особых выразительных средств, но нам они нравятся. Почему? Во-первых, они хороши масштабом, а во вторых — их проектировали настоящие архитекторы. Они не понаслышке знали о пропорциях и работали с ними. В итоге в их основе, в отношении ширины к высоте и к длине, в размерах окон и разбивке оконных рам заложена красота. И она сохранилась. Мы её чувствуем, но не всегда сознательно видим.
Бресту очень повезло: такие дома, по сути, составляют рядовую застройку центра. Она имеет свою, совершенно определённую эстетическую функцию в городском пространстве. Рядовая застройка создает городскую ткань, которая оттеняет знаковые объекты: театры, церкви и подобные здания большого масштаба.
Бывают ситуации, когда заказчик или даже архитектор всеми силами стремится её снести. Даже консультируясь по курсовым проектам, я часто слышал советы сносить такие дома от преподавателей. Теперь я понимаю: ничего толкового на их месте не появится, и, упуская этот вопрос, мы рискуем потерять особый характер центра Бреста.
Ещё одно творение Алексея Анатольевича Андреюка. Он долго проектировал костёл, заказчики его не торопили. В своём проекте он многое взял из архитектуры Бреста. К примеру, в основе образа костёла — скошенный угол. Такие углы можно заметить в центре. Весь костел построен по принципу «золотого сечения». Он математически идеально выстроен, что характерно для архитектуры церквей.
Помимо этого, он классно держит весь район. На Ковалёвке тяжело найти что-то красивое. Это настолько удачный проект, что о нём знают во всей Беларуси. Современная архитектура в своей массе красива на фоне исторической среды, которая её подчеркивает, но ей нужен контекст. Костёл Андреюка же выглядит самодостаточным, и по эстетике он сильнее многих исторических зданий.
Одни из немногих домов, которые просто прекрасно «сидят» с градостроительной точки зрения. У них интересные силуэт и образ. Если мы идем от Янки Купалы пешком, по задворкам, дома играют с нами — мы видим два этажа как один. От этого они становятся ближе. Эти дома узнаваемы благодаря своей форме, масштабу и расположению. Ты въезжаешь в Брест и видишь шесть таких свечек. По сути это ворота в Брест. Они отличают наш город, дают характер и адресность.
Когда строили эти дома, то архитекторы не смотрели на сомасштабность с человеком. В советское время строили для автомобилей. Поэтому «двадцатки» лучше всего смотрятся из окна машины. Ты едешь — и они зрительно создают комфорт. Это совершенно другая архитектура, которую нельзя сравнивать с предыдущими зданиями. Но для Бреста это знаковый объект, который можно и нужно использовать как логотип.
Мне нравится эстетика, градостроительная посадка и символизм объекта. Это здание — попытка показать ценность природы доступными для нашей строительной индустрии средствами и дать начало направлению в сторону современной архитектуры. Можно заметить, что окна у здания открыты на сквер и показывают его важность. Люди, которые работают в здании, находятся среди природы. Согласно проекту внутри на полу присутствует имитация теней деревьев, и в определенное время суток эти тени совпадают с настоящими.
Интерес представляет также консоль, которая служит дополнительным окном. Целое помещение «выскочило» в сторону, чтобы иметь возможность смотреть на сквер. Даже в ритме водоотводов можно угадать лес, образ которого заложил сюда архитектор (Алексей Анатольевич Андреюк). Это здание получилось хорошим во многом благодаря тому, что застройщик не мешал задумке архитектора. Помимо природы здесь можно увидеть историческую преемственность здания. Рядом с ним постройки XIX и XX веков. Трёхэтажное здание министерства финансов завершает этот ритм с намёком на будущее.
Нужно понимать, что это здание — памятник в стиле постмодернизма, который сейчас умирает. Психология восприятия человека такова, что он отрицает всё старое, уже повернувшись к новым стилям и формам. Когда постмодернизм только зарождался, все говорили, что это крутой стиль. Сейчас же всё наоборот.
Николай Николаевич Власюк-старший рассказывал нам, что когда они учились в университете, то умирал сталинский ампир. Его критиковали все кому не лень, называли так: «Парфенон, обвешанный лапшой». Сейчас мы им восхищаемся. В Театре кукол есть свой изюм. Мы его отвергаем, потому что он слишком не привычен для нас и отстаёт от современных тенденций. Подобные здания редко показывают по телевизору.
Как сказал один брестский архитектор: «В Бресте всё ещё строят в постмодернизме, и это нормально, так как исторически мы почти всегда отставали от европейских стилей. И Театр кукол может стать достойным завершающим аккордом в стиле постмодернизма». Ко всему прочему видно, что при строительстве экономили. Все должно было быть легким и стеклянным, а в итоге на кровле среди прозрачного поликарбоната появился профнастил. Театр кукол ворвался в историческую среду. Это неподходящее место для такого здания. Построй его на Востоке — к нему вообще не было бы претензий.
Этот объект, как кот Шрёдингера: одновременно есть и нет. Я считаю, что если есть информация о памятнике архитектуры, то он существует. О монастыре существует много информации: чертежи, муляжи, 3D-модель. Мне нравится, что стали делать открытки с изображением монастыря. Есть все возможности для того, чтобы его вернуть.
Чуть ли не половина мира отстроена новоделами по чертежам. Для того, чтобы монастырь появился, нужен не только крутой инвестор, но и общественная активность. Необходимо, чтобы люди говорили о монастыре на протяжении нескольких лет. Монастырь нужно «тиражировать» как символ города, чтобы он отложился в голове горожан и они хотели его вернуть.
Фото — Роман Чмель
Для отправки комментария необходимо войти на сайт.