Несколько дней назад не столь обширная дискография группы Saint Gooseberry (брестской по прописке, но космополитичной по духу) пополнилась EP Witnesses. Бинокль« побеседовал с фронтменом формации Анатолием Кирусём о последнем релизе, идеях и планах.
Расскажи про последнюю «епишку»: сквозная идея и объединяющий концепт – это про Witnesses?
Безусловно. Строго говоря, идея этого релиза родилась из первого трека, по этой причине и ставшего заглавным. Некоторые элементы, вошедшие в остальные треки, изначально присутствовали в Witnesses. В какой-то момент я понял, что для одной композиции это слишком. Пришлось разделить материал на несколько песен. Но так или иначе все наработки оказались пронизаны общим духом, единым контекстом – что-то вроде рассуждений о возвращении неких космических богов, теории происхождения человека. Я очень интересуюсь всем этим. Отсюда и мегалиты, и пирамиды – по сути, это такой тематический релиз, мини-альбом.
«Мы наконец-то рады пригласить тебя совершить с Saint Gooseberry небольшое, но полное впечатлений фантастическое путешествие, в котором ты станешь свидетелем возвращения космических богов, прогуляешься по великолепной пирамиде, увидишь, как создаются величественные мегалиты, и станешь свидетелем самого создания, наблюдая за работой таинственного агрегата. Но, кто знает, возможно в твоём путешествии перед тобой предстанут совершенно другие картины и образы…»
Какое место отведено лирике? Имеет ли она решающее значение, или музыка превыше всего?
Все равноценно. Тексты и музыку пишу я (за исключением гитарных партий – ими заведует Денис, с которым мы сотрудничаем дистанционно), поэтому взаимосвязь есть всегда — даже если это просто рефрен. На последнем релизе нет особо длинных феерических стихов, лирика выдержана в лозунговом формате. Но даже самая короткая строчка несет в себе определенный смысл, вокруг нее строится не только идея, но и мелодия трека. Наверное, восприятие работает на уровне каких-то образов, никаких прямых объяснений нет. Если я чувствую, что для целостности какой-то композиции достаточно двух строк или даже двух слов (как в God’s Pyramid, например), то остальное кажется уже лишним.
Мы не ставим перед собой цель написать хит, объять максимальную аудиторию. Процесс созидания достаточно интуитивен и даже хаотичен: приходят идеи в голову – я стараюсь реализовать их так, чтобы понравилось прежде всего мне, а все остальное уже не от нас зависит. Я идентифицирую себя со своей музыкой – мне кажется, это самое главное. В первую очередь человек должен быть искренним с самим собой, выступать главным судьей собственному творчеству. И даже если люди не поймут его – не страшно, ведь это ценный опыт в любом случае. Идти на поводу у чьего-то мнения, делать что-то популярное – я нахожу эту парадигму искусственной.
Кажется, не ошибусь, если предположу, что стилистическая эклектика – это сознательное стремление к экспериментам. Так ли это?
Разумеется. Когда мы делаем релиз, возникают проблемы с жанровым обозначением. Понятно, что все эти теги – лишь шаблоны, ярлыки. Но с их помощью людям проще попасть в нужное русло, это нормально. Хотя, если честно, даже мне порой трудно обозначить свою музыку стилистически. Начинаешь детально разбираться: вроде и то, и другое, тут какие-то инструментальные вещи, а тут уже некий саундтречный эмбиент. Трудно подвести однозначный итог. Я вырос на Queen, Faith No More – группах, чье творчество всегда оставалось достаточно разнообразным в жанровом контексте. Выходит, что я впитал этот подход в себя, – теперь у меня нет желания строго делать метал или условный синтипоп. Да, ты прав: стремление к эклектике абсолютно сознательно, мне так интересно. Это, кстати, касается и альбома, к которому мы идем уже долгие годы: материала действительно много, но собрать его воедино – задача не из легких. Сейчас, к счастью, вырисовывается определенная динамика. Видимо, ощущение своего материала, его использования в каком-то определенном контексте приходит со временем.
Можно ли сказать, что вы, ребята, вдохновляетесь какими—то конкретными музыкальными ориентирами?
Конечно, мы вдохновляемся другой музыкой. В моем постоянном списке, например, Gary Numan, Brian Eno, Nine Inch Nails и многие другие. Но я воспринимаю их творчество на уровне атмосферы. Проще говоря, я не хочу банально повторить уже существующее, я хочу сделать нечто настолько же оригинальное. Мне кажется, что прямое копирование – это самое последнее, чем стоит заниматься музыканту. Я, например, стараюсь делать максимально по-своему, стремиться к самобытности. И, если верить собственным ощущениям, вроде как получается. Хотя судить, конечно же, слушателям.
Классическая сегрегация «андерграунд/коммерция» — это про вас?
Такое разделение было всегда, это естественное положение вещей. Я всегда считал, что Saint Gooseberry –некоммерческий проект. Мы собрались не для того, чтобы попасть на MTV, и на данный момент мы – однозначный андерграунд. Но это ни в коем случае не позиция «мы только в подвале, и остальное нам не нужно», нет. Мы создаем музыку, которая нам нравится. Конечно же, было бы здорово, если бы это занятие превратилось в работу. Но мы отдаем себе отчет в том, что на первом плане у нас музыка, а не заработок. Мы хотим иметь собственное лицо и в данном направлении развиваться. В этом отношении Saint Gooseberry – стопроцентный андерграунд.
Насколько мне известно, вы редко выступаете вживую. Почему?
Все верно. В 2014 году я переехал в Москву, с тех пор мы не выступали в Беларуси. Было несколько концертов в Москве, даже в Питер успели съездить. Тут мы опять возвращаемся к вопросу о нашем стиле: самостоятельные выступления делать сложно, а в сборные мы, так сказать, не вписываемся. В Бресте было проще – родной город, друзья-знакомые. Но жизнь порой диктует свои правила, поэтому в какой-то момент мы перестали выступать и решили сконцентрироваться на процессе записи. Я постоянно думаю про Брест в этом контексте: хочу приехать сам и привезти Дениса, сделать такой капустник для мам, пап и друзей. Надеюсь, у нас получится воплотить эту идею в будущем.
Продолжаешь связывать себя с брестской музыкальной сценой? Можешь оценить ее состояние?
Я родился в Бресте, большую часть жизни прожил в этом городе – естественно, я связан с ним крепкими узами. Если вдруг возникает подобный вопрос, я всегда отвечаю, что группа родилась в Бресте. Хотя в информации о проекте указано «Москва, Россия», но только потому, что территориально мы находимся здесь. Я не чураюсь принадлежности к брестской сцене, ведь продвигать свой город – это достойно.
Однако сейчас мне сложно судить о состоянии сцены. Когда я делал первые шаги, окунался в этот музыкальный мир, я действительно удивился, насколько он богат и разнообразен – высокая концентрация активности в относительно небольшом городе. Но по большому счету брестская сцена всегда была достаточно узконаправленной, все варились в какой-то «околороковой» каше. Не знаю, произошли ли какие-то изменения с тех пор. А с другой стороны – было здорово во всем этом участвовать, знакомиться с музыкантами. В какой-то момент я понял, что талантливых ребят в Бресте очень много, что они действительно могут делать музыку со вкусом.
Не могу обойтись без классического вопроса о планах: что дальше?
У нас, скажем так, был период достаточно долгого вынужденного перерыва: по сути, ничего глобального после Interaction мы не выпускали. За это время накопилось много нового материала, поэтому мы планируем выпустить альбом до Нового года. Он будет классный и разный –это наша основная цель. Кроме того, мы собираемся выпустить сингл, который не войдет в альбом. Опять же, с Witnesses еще не все закончено – в ближайшее время мы планируем перенести этот релиз на физические носители, куда войдут и бонусные треки.
Фото из личного архива героя.
Для отправки комментария необходимо войти на сайт.