Екатерина Синюк — руководитель онлайн-платформы “Имена”. Платформы, которую язык не повернется назвать стандартным СМИ. Помимо освещения социальных проблем, «Имена» занимаются их решением. Причем эффективно: за 1,5 года существования было создано 25 проектов, 9 из которых полностью собрали нужные суммы. 19 октября в Брест приехал арт-проект «Имен» под одноименным названием. Бинокль” встретился с Екатериной на следующий день и поговорил об уровне журналистики в Беларуси, взаимодействии с чиновниками и возможности выхода онлайн-платформы за рамки страны.
— Платформа “Имена” появилась 1,5 года назад. Чем это было обусловлено?
— Я отталкивалась от своего опыта. На тот момент я проработала в журналистике 12 лет и ничего не умела делать, кроме этого. Я очень любила свою работу, но поняла, что разочаровалась в профессии. Мне нравилось рассказывать о проблемах общества на широкую аудиторию, но из года в год герои менялись, а проблемы оставались. Простое отражение проблемы в материале перестало приносить удовлетворение. Когда ты занимаешься социальными темами и постоянно общаешься с героями, то хочешь, чтобы их проблема решилась.
После выхода остросоциальных материалов я замечала, что люди откликались на просьбы о помощи. Но это были разовые проявления благотворительности, никакой системы не существовало. “Имена” появились, чтобы эту систему отстроить. Спустя 1,5 года можно сказать, что проект от журнала перешел к другой миссии. Он стал платформой, где встречаются люди, которые хотят делать социальные проекты.
Мы видим людей, которым нужна помощь. Существуют общественные организации, помогающие таким людям. И самое главное – у беларусов есть желание помогать. Это вдохновляет идти дальше.
Я даже не предполагала, что такая модель может выстрелить. Это был эксперимент.
За время работы “Имен” в финансовой поддержке проекта приняло участие более 20 тысяч человек и сотни волонтеров. Я думаю, что включенность людей в поддержку молодого медиапроекта говорит о том, что у них появилось желание выйти за рамки своих разговоров.
— Вы сказали, что запуск такой модели проекта был экспериментом. Существовал ли у вас план Б на случай, если она не выстрелит?
— Пока работает нынешняя модель – финансирование «Имен» через краудфандинг – надо ее развивать. И только если она не сработает, тогда будем думать, что делать. Неделю назад мы запустили подписку – автоматическое списание с карточки человека любой выбранной им суммы. И, мне кажется, у нас нет другого варианта, как собрать подписчиков (улыбается).
Сейчас много ведомственных газет, которые никто не читает, живут по этому принципу. Чем мы хуже? “Имена” больше, чем просто журналистский проект. C большим количеством людей мы создаем социальную инфраструктуру. Она позволяет системно помогать большому количеству благополучателей. Плюс в ближайшее время «Имена» смогут работать и как фонд, в который сможем привлекать пожертвования и от бизнеса.
— Сколько человек подписалось на «Имена»?
— За первые две недели на сайте «Имен» оформлено больше 520 подписок – как на работу самой платформы, так и на работу других проектов. Подавляющее большинство из них – на работу самих «Имен». Думаю, люди понимают: будет стабильно работать платформа, постоянную поддержку смогут получать и остальные проекты. Это первый психологический рубеж, который нужно было выдержать морально. Потом, уверена, будет тысяча подписчиков, а дальше вопрос времени и масштабирования проекта.
Мы поставили такую цель: собрать 5 тысяч подписчиков по 3-5-10 рублей ежемесячно, чтобы проект не только смог просто содержать себя, но и развиваться. Свой первый полугодовой бюджет мы собирали четыре месяца. Поэтому думаю, что и 5 000 подписчиков – лишь вопрос времени.
— “Имена” быстро набрали обороты. В чем заслуга популярности платформы? В грамотном продвижении? Или она выстрелила самостоятельно?
— Я недавно услышала от представителя одного из банков, что у нас хороший маркетинг. Но по факту у нас нет ни маркетинга, ни маркетолога. Всё начиналось с того, что после публикации материала мы размещали его в Facebook и оплачивали рекламу. Платили 5 долларов – и он несколько дней крутился в ленте у людей. Маркетологи, наверное, действуют иначе. Они таргетируют материалы для правильной аудитории. Я в этом ничего не понимала. Мне сказали, что можно ставить рекламу для друзей и друзей друзей. В общем, я этим и занималась. Из тех денег, что нам отправляют на работу редакции, в социальные сети мы вкладываем небольшую часть.
Сейчас к нам на добровольных началах начали подключаться рекламщики. Всё это происходит несистемно. Например, есть парень, который работает в представительстве Facebook. Им компания выделяет бюджет. Они могут тратить его на продвижение любых проектов. Он решил потратить на “Имена”. Каждую неделю я отправляю ему материалы и он ставит их на продвижение.
Мы разобрались, как работает Facebook, но остальные соцсети у нас не работают. Сейчас мы хотим найти генерального подрядчика, который бы занимался соцсетями и объяснил нам, как с ними работать профессионально.
— У “Имен” существует попечительский совет. В одном из интервью вы говорили, что никого не пиарите. На ваш взгляд, что движет людьми, которые в него входят?
— Основной состав попечительского совета – работники IT-сферы. Кто-то из них помогает ежегодным взносом, некоторые предоставляют бухгалтерские и юридические услуги. Например, наш сайт и сервис разработан студией Вадима Скротского на волонтерских началах. Люди, которые входят в совет, – социально ответственные. Думаю, этим людям давно хотелось помогать. До “Имен” каждый из них точечно занимался помощью, но в этом не было системы. В нашем проекте им понравился сам механизм, который помогает многим людям. Он дал им возможность самим участвовать в проекте.
— Продолжая тему пиара. В интервью журналу kyky.org вы говорили, что иногда государственные органы хотели пропиариться на ваших материалах. Были ли случаи, когда они хотели присвоить заслуги себе?
— У нас таких случаев не было. Теми проектами, что выходили на государственный уровень, похвастаться нельзя. Например, материал о воспитанниках интерната, которым собирали на питание. Какие заслуги тут припишешь? Что на худых детей столько лет чиновники внимания не обращали? Я считаю, что нужно уходить от попыток выяснения отношений друг с другом. К сожалению, у нас это распространено между общественными организациями, платформами, которые собирают деньги.
— В тему о государственных структурах. В том же интервью kyky.org вы говорили, что государство вас воспринимает как угрозу. Прошло полгода. Есть ли изменения в лучшую сторону?
— Да, я считаю, что стало лучше. Наши проекты стали шире, они затрагивают государственные учреждения. Поначалу чиновники могли кидать трубки, бояться нас и не общаться с нами. Например, когда были собраны средства на работу нянь в больницах, то руководство некоторых из них стало заявлять, что няни им не нужны. Говорили, что они в них не нуждаются. Но когда они ознакомились с результатами проекта, увидели реальные истории успеха, то пересмотрели свою позицию. Более того, в Минздраве поддержали нашу совместную инициативу с Красным Крестом нанять нянь для детей во все больницы страны.
Также мы долго писали письма в администрацию президента и профильные органы с просьбой открыть иностранные платежи. Чиновники нам могли бы ответить отпиской и закрыть вопрос. Однако было организовано несколько встреч, на которых мы обсуждали эту проблему. Я до сих пор не знаю, чем закончится эта история, создадут ли удобные условия для открытия иностранных платежей. Но я вижу, что начался диалог. Это то, чего не было в самом начале нашего существования нашей работы. Сейчас у нас есть опыт общения с чиновниками, и его нужно развивать.
— Что не так с государственными органами? Почему они не хотят принимать помощь?
— В целом система устроена так, что государственные органы ещё долго будут сопротивляться по инерции. Со времен Советского Союза люди привыкли, что государство монополизировало все инициативы и бюджеты на социально важные вещи.
Ни в одной развитой стране государство не финансирует абсолютно все. Нужно признать, что государственного бюджета недостаточно для того, чтобы в стране была развита вся инфраструктура.
В Бельгии 66% социальных услуг предоставляет не государство, а некоммерческие организации. Чтобы выстроить такую систему, нужен диалог между некоммерческими организациями и государством, во время которого будут приниматься совместные решения.
— Платформа“Имена” выступает против рекламы, в том числе и нативной. Вы говорили, что часто люди хотят участвовать в рекламных проектах, но вы им отказываете. Также вы не пользуетесь грантами. По какой причине?
— Помимо идеологической причины (тебя постоянно будут называть иностранным агентом), нужно понять, что гранты рано или поздно заканчиваются. Ты можешь получить его на год-два. Грант связан с бюрократическими процедурами и отчетами. Для меня немного странно отчитываться донору, допустим, в Швеции о достижениях в Беларуси.
Мне кажется, что та миссия, которую выполняют “Имена”, востребована у людей. Если бы она не сработала, то мы бы искали другие пути финансирования. Возможно, запустили бы гибридную модель: часть денег взяли грантом, часть собирали у людей. 3 краудфандинговых кампании прошли с успехом потому, что мы рассказывали людям о своей эффективности. Это показывает, что данная модель – лучшая из существующих. Ведь когда источники финансирования можно пересчитать по пальцам, то проект постоянно находится под угрозой: тебя могут перестать финансировать. Когда тебе дает деньги большое количество людей, ты будешь жить постоянно.
— Были моменты, когда проект находился на грани закрытия?
— У меня возникали мысли о закрытии “Имен”, когда краудфандинговые кампании шли волнами. То есть деньги переводятся, а после – затишье. Потом деньги собирались, но появлялась другая проблема. Оказалось, собрать деньги на проект проще, чем найти команду профессионалов. Тогда появлялась мысль закрыть проект, всех поблагодарить, а остаток средств отправить на благотворительность. Но постепенно к нам стали приходить люди, которые помогают развивать «Имена» и которые понимают, как это можно делать.
Тяжело ощущать, что тебе хватает бюджета всего на два-три месяца вперед, а не на год. Ты не можешь видеть свой годовой бюджет и не понимаешь, каких людей можешь позвать к себе в команду.
Со временем я заметила, что при выходе материала, в котором указано, что мы работаем на деньги читателей, поступления шли активней, чем при краудфандинговых кампаниях. Большую часть годового бюджета мы собрали именно после публикаций острых и значимых материалов. Ну и запуск подписной модели – это надежда для меня и проекта. Можно будет посчитать, сколько нужно людей и денег для существования “Имен” на годы вперед.
— Когда “Имена” только запустились, у вас не было баснословного бюджета, чтобы позволить себе целый штат журналистов. Как выстраивалась их работа?
— У журналистов (помимо “Имен”) были основные места работы. Так работать было тяжело и ненадежно: у людей есть основная работа, а “Имена” забирают все время. Мы и сейчас постоянно находимся в поиске внештатных авторов, особенно в регионах. У нас хорошие гонорары, и мы готовы с удовольствием вкладывать деньги в хороших журналистов, фотографов и видеооператоров. В тех людей, которым интересна социальная журналистика.
— У всех изданий есть дедлайны, и в каждом журналисты часто их срывают. По каким причинам у вас задерживаются материалы?
— Существует две причины. Первая — внештатник, который не сдал материал вовремя. И это большая проблема для нас. Ведь о какой социальной ответственности в стране может идти речь, когда человек не может выполнить свою работу вовремя? Вторая причина – когда мы занимаемся сложной темой и нам нужен комментарий чиновников. Нам важно выпустить материал с их позицией. Тогда мы ждем комментарий, откладываем материал и ищем статью на замену.
У нас есть материалы, которые готовятся на протяжении одного-двух месяцев. В это время журналист параллельно готовит другие истории. Мы ориентируемся на одну статью в неделю для каждого постоянного автора, но она должна быть качественной. Бывает, что материалы выходят чаще. Как правило, это более простые истории.
— Насколько было тяжело найти хороших журналистов и их «замотивировать»?
— Те журналисты, которые сейчас работают постоянно, пришли сами. У них было желание своей работой участвовать в решении проблем. Это и являлось их основной мотивацией. Проект не рассчитан на получение прибыли. Он остросоциальный и проблемный. Из-за этого у журналистов случаются творческие кризисы.
Я до сих пор не знаю, как мотивировать людей в этой теме. Я разговаривала с коллегами из фонда “Нужна помощь” и журнала “Такие дела” в России. У них тоже нет ответа на этот вопрос. Текучка происходит раз в несколько лет, журналисты устают и выгорают.
Думаю, журналист перестает чувствовать себя востребованным, когда не видит результата.
Я наблюдаю, как наши журналисты оживляются, когда они написали материал, при помощи которого что-то изменилось в лучшую сторону. Когда это происходит постоянно, появляются новые проекты, способы взаимодействия с аудиторией, тогда их интерес не угасает. Как дополнительно их мотивировать – я не знаю.
— Как появляются темы для материалов? В частности, как вы нашли ксендза Яцека – одного из героев последних историй?
— С ксендзем Яцеком произошла интересная история. Наш шеф-редактор Денис сказал, что знает интересного ученого, который получил образование в Европе и поехал поднимать глубинку с колен. Журналисты сорвались и поехали писать про него. В итоге на месте познакомились с ксендзом, который оказался еще более интересным. Именно он стал главным персонажем материала.
Темы для больших материалов мы ищем сами. У нас на сайте деньги собирают общественные организации, которые мы поддерживаем, и мы просим их знакомить нас со своими подопечными. Плюс у нас работают опытные журналисты. У них осталось много контактов людей, которые могут поделиться историями и героями. Часто люди, о которых мы писали наводят на других героев. В последнее время нам активно начали писать на почту.
— Вашим любимым жанром в журналистике вы называли расследование. Насколько тяжело его проводить в Беларуси?
— Это очень энергозатратный жанр. На расследования, которые я делала на tut.by, у меня, бывало, уходило и по полгода. При том, что в Европе расследованиями занимается целая команда. Об этом жанре в полноценном смысле слова не скажешь: его просто здесь нет. Когда мы запускали “Имена”, я думала, что это будет площадка, на которой будут публиковаться в том числе расследования. Однако для нас это не самоцель. Нам главное выявить проблему, найти ее решение и привлечь к ней ресурсы.
Материал с детским питанием в интернате можно назвать расследованием. Его я писала недолго. Если говорить о времени, то ушло около двух недель. Мне нужно было несколько раз съездить в интернат, записать наблюдения, поговорить с докторами и взять комментарий у директора интерната.
— С комментариями проблем не возникало? Не отказывались ли герои после выхода материала от своих слов?
— Когда директор интерната дал интервью, перед публикацией я отправила ему текст. Сразу его предупредила, что высылаю текст на просмотр, а не редактирование. Когда идешь на встречу в такие острые места, важно человека предупредить о том, что идет запись и он на нее согласен. Если все будет на диктофоне, то можно не переживать за результат. Рано или поздно журналист окажется перед выбором. Если он точно знает, что конкретный чиновник нарушил закон или бездействовал, то информацию нужно использовать. Как бы пафосно это ни прозвучало, но ради правды должны работать все законные методы.
— Вы четыре года проработали в tut.by и говорили, что благодарны порталу за хорошую школу журналистики. Каковы самые главные навыки, полученные вами за время работы?
— Я благодарна порталу за то, что меня научили придерживаться объективного подхода в освещении любых тем. Все ли ты стороны опросил для объективности, а не занял чью-то позицию. Первое время мне казалось, что все просто и понятно. Tut.by научил меня тому, как собирать максимум источников и все равно потом сомневаться в объективности.
— В 2016 году вы стали Человеком года по версии газеты “Наша Ніва”. Там же в интервью вы говорили, что журналистика вас интересовала с детства. В частности, как делаются новости на телевидении. Почему вы выбрали печатные СМИ, а не тележурналистику?
— Я до сих пор чувствую неловкость перед камерами. Я никогда не была публичным человеком и всегда находилась за кадром. Мне было важно поднять острую проблему, в условиях которой будут говорить герои, а не я. Важно, чтобы фактура была собрана максимально полно: прочитал – и всё понятно. Наверное, именно поэтому я пошла в печатные СМИ.
В целом мне интересно видео. Я имела опыт работы с ним на tut.by, когда мы делали расследование про то, как в Березинском заповеднике не кормят животных. Но опыта работы на ТВ у меня нет.
— Карьеру журналиста вы начали достаточно рано: в 9 классе. Первая ваша статья – о нападениях скинхедов на школьников. С тех пор вы начали писать преимущественно на острые темы. Были ли материалы, которые не были опубликованы в брестских изданиях?
— Да, у меня был написан материал для “Брестского курьера”, который так и не увидел свет. Он был о драке, после которой один из участников стал инвалидом. В драке был замешан сын какого-то чиновника. Если бы материал вышел, то на газету могли бы подать в суд. В статье были собраны все комментарии, к ней было не подкопаться. Но редакция побоялась его публиковать не из-за фактуры, а из-за моего возраста. На тот момент мне было 15 лет, и они не хотели, чтобы меня таскали по судам.
— После Бреста вы поступили в Институт журналистики БГУ. Чтобы стать хорошим журналистом, обязательно ли обучаться по профильной специальности? И почему сейчас мало молодых талантливых журналистов?
— Я жалею, что училась на журфаке. Я просто потеряла время. Лучше бы окончила ин.яз. и знала языки. Весь опыт я получила исключительно за счет практики: во время учебы я успела поработать во многих изданиях. Среди тех, с кем я работала на tut.by и с кем работаю сейчас, есть люди, у которых нет журналистского образования. И это вообще никак не мешает им быть хорошими журналистами.
Журналистика – это постоянная работа в поле, и здесь одних академических знаний будет недостаточно. Все остальное формируется опытным путем. Я считаю, что в нынешнем журналистском образовании отсутствуют специалисты-практики.
Сейчас эту профессию преподают люди, которые не понимают, как работает современная журналистика и что в тренде. В итоге из университета выходят неподготовленные люди с чётким пониманием, что они журналисты. Но когда они приходят работать в авторитетное издание, то сразу получают шокирующий удар: оказывается, ничего-то они и не умеют.
— А существует ли журналистика в Беларуси?
— В Беларуси её нет. Почему? Есть позиция государства, которое не сильно хочет видеть независимую журналистику в больших масштабах. Нет достаточного противовеса, все журналисты рассредоточены. Есть сильные журналисты, а журналистики нет.
Этот вопрос меня очень сильно волнует. “Именам” нужны сильные авторы. Мы бы хотели расширять проект и вовлекать в команду профессионалов из соседних стран. Сделать мультинациональную команду и «собрать» сильную журналистику из соседних государств.
— То есть в будущем есть шанс увидеть “Имена. Россия”, “Имена. Украина”?
— Я бы очень этого хотела, потому что мне кажется, это единственный путь эволюции общества. Он заключается в том, что люди учатся четко формировать проблему и искать пути ее решения. Если эта модель будет работать, она сможет менять структуру общества. В нем будет больше появляться удовлетворенных и счастливых людей, которые будут сами что-то делать, а не просто жаловаться на то, что в стране что-то не так.
Главное в любой стране – качество жизни человека. Прозрачное участие в ней общества и государства – единственно правильный переход к более развитому социуму. Именно поэтому “Имена” намного шире, чем просто журнал. Очень хочется, чтобы и СМИ активней включались в помощь проектам, которым помогают «Имена». Это бы увеличило охват аудитории, соответственно, и проектов стало бы больше. Пока СМИ их подхватывают точечно. Onliner помог собрать деньги на нянь, tut.by – на детское питание.
— И последний вопрос: когда Екатерина Синюк сможет сказать себе “Я сделала все, что хотела” и с чистой совестью отправиться на продолжительный отдых?
— Когда я увижу, что проект будет работать без меня. Когда у нас будут идти постоянные подписки. Когда буду видеть, что у общественных организаций есть финансирование, благодаря “Именам”. Когда начнут появляться новые эффективные общественные организации, а человек, даже попав в сложную ситуацию, не будет чувствовать себя в одиночестве.
Благодарим кафе «Ташкент» за уютную атмосферу.
Фото — Роман Чмель
Для отправки комментария необходимо войти на сайт.