«Брестский курьер» – первая брестская газета во всех смыслах. Именно она проложила путь развитию печатных СМИ в нашем городе. Именно она стала первым независимым изданием в Бресте. Появившись в 1990-м году, она была глотком свежего воздуха не только для жителей города, но и всей Беларуси. Об истории создании газеты, взлетах и падениях, угрозе закрытия и о журналистике в Беларуси мы поговорили с главным редактором «Брестского Курьера» – Николаем Алексеевичем Александровым.
Я окончил Московский литературный институт, и в журналистике работать не планировал. После службы в армии, в конце семидесятых, я переехал к супруге в Брест. Сразу же начал искать работу. Как сейчас помню, иду по улице Комсомольской, и на глаза мне попадается здание редакции газеты “Заря”. Захожу с мыслью о том, что, возможно, у них есть литературный отдел и туда требуется работник.
Иду по коридору, ищу редактора, а навстречу мне идет мужичок небольшого роста. Как оказалось, это и был главный редактор “Зари” – Петр Петрович Сутько . Он пригласил меня в кабинет на беседу. Я рассказал ему, что окончил литературный институт и умею писать – литератор всё-таки.
Редактор предложил мне место в отделе культуры и сразу дал боевое задание: поехать к доярке, герою социалистического труда, Галине Скакун в деревню Борисы Брестского района и написать о ней репортаж. Это был ноябрь. Я при полном параде, в туфлях сразу же отправился туда – мне интересно было окунуться в журналистскую работу с головой.
Подхожу к ферме, а там непролазное болото. Захожу внутрь по колено в грязи, а герой соцтруда орет матом на трактористов, которые что-то напортачили.Взял интервью и на печатной машинке выдал свой первый материал. Вышло как есть, без улыбок и пафоса.
Измаил Лазаревич Аграновский – журналист, который меня опекал, сказал, что это замечательный текст, но не для “Зари”, а для “Радио Свобода”.
Предупредил, что редактор вырежет половину и оставит то, что нужно. Так и вышло. Как литератор, каждый свой материал я начал сопровождать эпиграфами. У меня стали перенимать этот приём другие журналисты, и в итоге эпиграфы начали появляться даже перед материалами о колхозах.
В “Заре” работала замечательная команда. Я писал, о чём хотел: cоциальные и культурные темы, расследования. Самый запоминающийся материал – статья о повесившемся 12-летнем мальчике в Столинском районе. Готовить его было очень сложно: разбираться, вникать в нюансы причин его гибели. Я постарался сделать так, чтобы он прозвучал. Статья называлась “Гонец над пропастью”, и после выхода никаких возражений и опровержений у материала не было.
Также я написал материал о человеке, который скрывался в полесских лесах с 1944-го по 1986-й год. Все это время он жил в землянках. Статья вызвала резонанс, и её перепечатали московские и зарубежные издания. Работа в “Заре” проходила в творческих радостях, дружбе и поездках на отдых. Однако, несмотря на отличную команду, рабочая атмосфера к концу 80-х начала утомлять.
Газета “Заря” была самым тиражируемым изданием в республике – 123 тысячи экземпляров. Но отсутствие обратной связи с читателями, невозможность дать полноценную реализацию своим темам наводили скуку. Комбайнеры с улыбками, темы на линейки готовности, планы для обкомов партии – всё это приходилось писать.
Трудно было верить в идею коммунизма, когда брата моего деда расстреляли в 1937-м году.
В перестройку мы так же не верили, как не верили в то, что пишем. Это был замечательный цинизм в пределах разумного.
Перестройка дала возможность получать информацию из разных СМИ. В городе в продаже начали появляться газеты “Согласие” из Литвы, “Балтийская волна”, “Коммерсант”. Своих газет тоже хватало. Если вспоминать, то это будет целое кладбище из изданий того времени. Естественно, это постепенно подталкивало к мысли создания своего печатного СМИ.
Катализатором для появления «Брестского курьера» стало приглашение Роберта Зиновьевича Святополка-Мирского делать журнал. Роберт Зиновьевич – кинодраматург, писатель и большой поклонник настольных и интеллектуальных игр всех времен и народов. Вместе с ним начали делать журнал для досуга под названием «Домовой». Вышло три выпуска. Первый тираж – 100000 экземпляров, второй – 200000, третий – 150000. Печатали его мы в нашей типографии, но разлетался журнал моментально по всему Советскому союзу.
Параллельно с журналом мы решили создать газету. Журнал был как хобби, а газете нужна была отдача. Хотелось писать, общаться с людьми, заявлять о времени и событиях. В июне 1990-го года мы решили выпустить первый номер. В команде было три человека: я, Владимир Романов и Николай Копченов – мои коллеги по “Заре”. Мы подготовили четыре страницы газеты, но нам не разрешили ее напечатать: мы еще не были зарегистрированы как СМИ и местная власть перестраховывалась.
Николай рассказал нам о своих знакомых в Литве, которые готовы были отпечатать за несколько канистр бензина. Тогда мы загрузили в прицеп рулон бумаги для 10000 экземпляров и тронулись в Вильнюс. Доехали без приключений: границ нет, всё спокойно. В Вильнюсе нас встречают чуть ли не с объятиями при виде бензина. Директор типографии по фамилии Ломоносовас хотел с нас содрать больше. Об этом рассказал Николай – он родом из Вильнюса и прекрасно понимает литовский. Однако они не стали этого делать и за два дня нам отпечатали тираж первого номера.
Приезжаем в Брест, а нам не разрешают продавать газету. В итоге 10000 экземпляров мы просто раздаём на улице. Они расходятся как горячие пончики. Этот пилотный номер и создал пространство для маневра. В августе этого же года вышел закон о печати, который позволил нам легально печатать и продавать газету.
До того, как редакция прописалась на улице 17 сентября, мы поменяли много помещений. Бульвар Космонавтов, Ковалевка, проспект Машерова, Пушкинская – адреса наших редакций с 1990-го по 2000-й год. Например, августовский путч 1991-го года мы встретили в ЗАГСе на Набережной. Помню, прихожу с утра на работу, а мне говорят, что в Москве путч и нас могут закрыть: в Москве уже начались репрессии в отношении СМИ. Я звоню своему одногруппнику Владимиру Сунгоркину (генеральный директор ЗАО “Комсомольская правда” – прим. ред.) и спрашиваю, что там происходит. Он в подробностях обо всем нам рассказал.
К тому времени у нас создалась своя команда.
Наши корреспонденты сами рвались в горячие точки, благо добраться было тогда недорого.
И когда произошел путч, наш журналист Олег Шипов взял у меня деньги и сорвался в Москву. Мы попутно начали готовить газету к печати. Получился шикарный номер. Именно он помог нам войти в читательскую публику. Отпечатали выпуск, а на следующий день митинг собрался уже в Бресте, на площади Ленина. Мы сразу туда. Там и раздали половину тиража газеты.
Это было время, когда формировался авторский коллектив, к нам приходило много людей с интересными идеями и материалами. Примерно тогда и возник наш девиз: “Ничего, распогодится!”, который предложил профессор Альберт Александрович Богдасаров – большой любитель Высоцкого. Мы девиз приняли, решив, что заменим его, когда распогодится. Но, как мы видим, этого до сих пор не произошло.
В последние годы работы в “Заре” я создал клуб для молодых журналистов “Каравелла”. Мне было интересно работать с молодежью, у них были свежие идеи. На последней странице Брестского курьера мы печатали молодых журналистов – участников этого клуба. Из него вышли достойные журналисты, например, Екатерина Высоцкая, которая была редактором закрывшейся газеты “Имя”.
С первых дней работы мы начали обрастать друзьями и журналистами. Один из первых пришел Олег Супрунюк, он до сих пор с нами. В редакцию шло немало писем. Если человек заявлял о себе как творческом лице, то мы его приглашали к себе. Часть людей “Вечернего Бреста” начинали у нас: Тамара Глущенко, Иван Орлов.
“Вечерний Брест” возник через год после нас. Видимо, мы дали какой-то толчок, люди видели, как раскупается газета. Тогда большая и прекрасная команда во главе с Владимиром Шпарло ушла в “Вечёрку”. Помню, как на первой странице мы дали объявление с поздравлением газете. В нем мы указали, что нам нужен хороший спарринг-партнер.
С самого начала мы ориентировались на читательские запросы. Люди подсказывали нам темы, корректировали нашу работу посредством звонков. Была задана планка определенной культуры: никакой чернухи, вранья и прогибания под властью.
Редакционная политика строилась на еженедельных планерках. На них мы намечали темы, обогащали их деталями. Кроме планирования, у нас шло обсуждение текущих номеров. Сами себя постоянно высекали за слабый материал. Выставляли друг другу оценки, не щадя, но и в то же время так, чтобы не унизить человека.
Творческий состав тогда насчитывал 33 человека, большинство журналистов. Мы даже привлекали авторов из Минска. Тогда не было такой конкуренции среди печатных СМИ. Все обсуждения в широком творческом коллективе давали хороший результат.
90-е годы – золотые времена газеты. Самый большой тираж – 28000 экземпляров. После первых двух лет работы мы вышли с десяти до двадцати тысяч экземпляров. Развитие шло от реализации газет, однако с первых номеров мы сделали прицел на рекламу. В начале 90-х был подъем предпринимательства, в городе открывались интересные предприятия. Мы уже тогда привлекали к себе бизнес. Журналисты контактировали с бизнесменами. Те, в свою очередь, приглашали нас к себе на тусовки, а мы оттуда извлекали свои дивиденды.
С самого начала к нам пришли люди, которые работали с рекламой. Зиновий Борисович Ильевский, Феликс Петрович Мюндер – на них держалось рекламное направление газеты. Чуть позже мы создали целый рекламный отдел, но эти два человека были незаменимы.
Также мы первыми в республике завели систему уличных продаж. К нам приходили люди, брали газеты и продавали их на улицах. Тогда это представляло собой совершенно уникальное явление, и примерно 70% нашего тиража продавалось на улицах. Это было выгодно для всех. Продавец получал 20-25% выручки от продажи, а мы – еженедельно деньги, в отличие от Союзпечати, которая присылала деньги раз в месяц.
Тогда мы могли выплачивать хорошие зарплаты и не иметь долгов с типографией.
Мы прочно стояли на ногах и полагали, что помощь нам будет не нужна.
Однако изначально в составе учредителей был “Бресткомбанк”. Его возглавлял Иван Иванович Пацовский, который сейчас заведует отделением Нацбанка. Когда он перешел туда, мы ушли от покровительства банка.
Были внешние денежные вливания, причем существенные. Однако ценнее были поездки на семинары, где мы осваивали практику работы европейских газет. Австрия, Чехия, Германия, Швеция, Норвегия – география наших поездок. Особенно запомнился трехнедельный визит в США. Там мы познакомились с работой американских редакций: от самых маленьких и провинциальных в Айове до больших типа “The New York Times” и “Chicago Tribune”.
1999 год оказался для нас знаковым – мы получили престижную награду “Young press of Eastern Europe”. Она вручалась трем газетам. Кроме нас, премию получила журналистка газеты “Коммерсант” и одно из украинских изданий. Это было для меня полной неожиданностью. Мы не подавали никаких заявок. В один прекрасный момент мне позвонили из представительства ОБСЕ и спросили, не возражаю ли я, чтобы газета поучаствовала в конкурсе. Я согласился, и в мае 2000-го года была поездка в Гамбург на церемонию вручения. Там я произнес речь, которая очень понравилась немцам.
Это была история о том, как зимуют лебеди. Однажды я увидел полынью, в ней находилось 15 птиц. Я наблюдал, как с морозами она сужалась, а лебеди отогревали воду, не давая ей замерзнуть. До весны дожили не все. Но когда началось тепло, лебеди продолжили свою полноценную жизнь. Мне эта ситуация напомнила наши независимые СМИ, которые своими телами отогревают пространство нашей несвободы, говоря, что весна неизбежна. Премия позволила переехать в здание на улице 17 сентября и сделать в нем ремонт.
В 90-х хватало и проблем. Однажды, после очередного предупреждения, власти решили перекрыть нам кислород. В город ехал Лукашенко, и в этот момент типография расторгнула с нами договор. Мотивом послужило первое предупреждение. Законодательно типография не имеет права этого делать. Все вышестоящие инстанции пожимали плечами – приказ сверху.
В итоге поднялась шумиха: в облисполком поступали письма из международных правозащитных организаций, газеты «Народная Воля» и «Беларуская молодежная» рассказывали читателям о нашей ситуации. Чтобы не пропускать выход газеты, мы отпечатали ее в России меньшим тиражом — 10000 экземпляров. Через неделю после этого нам снова разрешают выходить в печать.
Помимо предупреждений были и судебные иски.
Я горжусь тем, что мы единственная газета в республике, которая отсудила иск у министерства информации.
Это был конец 90-х, иск был связан с неверным указанием организации. Нам тогда помогла «Беларуская ассоциация журналистов», у них были очень хорошие юристы. Мы выиграли дело, и министерство информации погасило все издержки.
Все громкие материалы предварительно проходили через юристов. По расследованиям и политическим материалам у нас все было четко и аккуратно. Мы знали, что гродненскую газету “Биржа Информации” приостановили из-за неосторожной фразы: “Есть ли совесть у президента”.
Мы себе такого не позволяли и понимали, что никаких эмоциональных моментов в публикациях быть не должно – только четкие и проверенные факты. При этом мы себя никогда не ограничивали в остроте тем.
Мы единственные в городе писали о председателе облисполкома Долголеве и смертельном ДТП с участием его автомобиля.
Были и забавные случаи, после которых нам давали предупреждения. Например, в одном из номеров был напечатан сканворд эротического содержания – не досмотрели. Начались звонки в редакцию и обвинения в аморальности. Вопрос о ласкании члена губами, наверное, был одним из самых невинных.
В итоге на нас написали жалобу – и, как следствие, предупреждение от министерства информации. После того, как в следующем номере было опубликовано извинение, в редакции раздался телефонный звонок. На другом конце провода – возмущенная учительница химии.
Дети вместо учебы на уроке разгадывали наш сканворд. Я ей объяснил, что мы уже извинились в газете, попросил прощения конкретно у нее. Она приняла извинения и под конец разговора спрашивает: “Скажите, я тут один вопрос не могу отгадать…”. Мы посмеялись, и я пообещал, что больше такого не повторится.
Мы единственная газета в городе, у которой историко-культурная направленность. Да, другие издания тоже пишут на исторические темы, мы же это делаем целенаправленно и на постоянной основе. Уделяем много внимания литературе. В редакции раз в месяц собирается настоящее отделение беларуских писателей (не Чергинца).
В последнем номере мы опубликовали целую страницу памяти покойного Алеся Каско, там его стихи. Мы стараемся держать высокую планку, чтобы это было вкусно и качественно. Литература востребована, но не у широкой аудитории. Как говорил Иосиф Бродский: “Поэзию любят и читают где-то три процента мирового населения”.
Лично для меня история сейчас в приоритете. Я уже 15 лет занимаюсь персоналиями города и создал энциклопедию “Фамильное древо Бреста”. В газете есть рубрика с таким же названием, которая выходит в каждом номере. Энциклопедия состоит из 4 томов, которые содержат более 8 тысяч персоналий, родившихся в Бресте или имеющих к нему отношение. К тысячелетию города энциклопедия выйдет как в электронном, так и печатном виде.
Мы никогда не ограничивались только газетой. Занимались издательской деятельностью: вышло порядка 8 книг наших авторов. Мы впервые открыли Бресту художника Якова Балглея. Отсканировали качественно иллюстрации его картин с книги репродукций и организовали выставку в галерее «Беларт», познакомив жителей города с художником. Мы помогли Андрею Долговскому, известному ныне коллекционеру старых фотографий. Выпустили две части плакатов, посвященных уроженцам Бреста – в каждой по 50 штук. Еще две части собираемся издать, плакаты готовы.
Рубрику “Таймер” у нас вел Михаил Михайлович Янчук. Наша легенда, которую до сих пор вспоминают читатели. Нам действительно некем его заменить. Он мудрец, каких немного в журналистике. У него был особый слог, с которым он иногда перемудривал, и читатели на это обращали внимание. Кроме того, что он замечательный журналист, он еще очень хороший прозаик и поэт. С самого начала 90-х он постоянно вел рубрику, ни разу ее не пропустив. Он даже в больнице, когда лежал с инфарктом, умудрялся писать качественно и безо всяких поблажек для себя.
Художник Владимир Чуглазов, наш карикактурист – самый талантливый в стране. Он многие годы украшает нашу газету. Сейчас живет у себя на родине в Полоцке, но карикатуры шлет постоянно. В свое время мы подготовили альбом с его карикатурами, но не смогли издать в нашей стране: государственные типографии не взялись. У Владимира всегда присутствует злободневность, причем у него совершенно добрый взгляд на жизнь и отличное чувство юмора.
Самым главным колумнистом у нас был Михаил Янчук. Надеюсь, что скоро вернется в наши ряды и Владимир Глазов. Многие журналисты ушли из газеты. Это нормальный, обычный процесс, который происходит во многих изданиях. Люди приобретают опыт, вырастают, уходят.
Через нас прошло немало людей: Валентина Козлович, Александр Митюков ушли в «СБ», Виктор Марчук, работавший в отделе рекламы, создал «Брестскую газету». Это человек с прекрасными амбициями, и, приобретя опыт, он решил, что способен создавать свой продукт. Я ни в коем случае не ревную и не осуждаю его за это. У него всё получилось, я вижу, что он успешно ведет газету, которая дает фору и нам. У Марчука сейчас неплохая молодая команда, и то, что он получает опыт на семинарах и тренингах – честь и хвала ему за это.
В мире сохраняется большой сегмент читателей печатных изданий. Например, в Дании, на острове Фюн – родине Андерсена, выходит прекрасная региональная газета, которая только-только наращивает печатные тиражи. Она умеет находить общий язык с читателями, налаживает с ними обратную связь. Кроме того, в Дании правительство субсидирует 30 % расходов на печать ежедневной газеты.
Уровень журналистики всегда зависел от того, кто в ней работает. Возможно, что сейчас общая тенденция читательского интереса формируется печатными и электронными СМИ. Заметно, что молодое поколение склонно к быстрой, информативной журналистике и не любит лонгриды. Это говорит о снижении уровня культуры. Плохо ли хорошо – не берусь судить. Люди уходят в среду, где язык компьютеров говорит больше, чем печатное слово.
Мне искренне жаль, ведь хорошая журналистика всегда соседствовала с литературой. Она была спутником и носителем культуры. Жалко, когда она становится носителем информации, причем информации не самого лучшего качества, когда она становится потребительской и не выходит в духовные сферы.
Я в свое время изобрел “елочку”, на которой было показано, на чем должна строиться газета. Информация, коммуникация, обратная связь, а наверху – человек духовный. Эта «елочка» постепенно осыпается и остается лишь информативная составляющая. Она дает подсказки, где что купить, куда поехать, чем обезопаситься и т.д. Плохо, когда из журналистики уходит стержень культуры и остается стержень потребительства.
На эту тему у нас была дискуссия с редактором издания “Интекс-Пресс” Владимиром Янукевичем. Они у себя провели опрос читателей, и те среди тем поставили на последнее место историю.
Я парировал, сказав, что мы своих читателей приучили к истории, став постоянно публиковать материалы на эти темы.
На мой взгляд, печатные и электронные СМИ должны воспитывать читателя, мотивировать его, в каких-то моментах даже навязывать.
В прежние годы 60-70 % наших доходов поступало от рекламы. Сейчас в лучшем случае эта цифра достигает 20%. Наша кризисная экономика вынудила предпринимателей сбавлять рекламу, кризис затронул все газеты. Сейчас в штате у нас работает 10 человек, из них 5 журналистов. Всех этих людей держит любовь к газете, профессии, истории города. Остается тот надежный костяк, с которым можно и нужно делать газету, выкарабкиваясь из всех проблем. Я сейчас и швец, и жнец: занимаюсь сайтом, администрированием, решаю финансовые вопросы и взаимодействую с партнерами.
Сложно реализовать рекламу в электронной версии сайта. Возможно, у меня не хватает менеджерских способностей, чтобы привлекать рекламу и размещать ее на сайте. Я традиционалист печатных изданий и люблю свою газету в том виде, в котором она есть. Мне сложно переориентироваться на сеть. Хочется сохранить печатную версию, потому что есть для нее аудитория – любители неторопливого чтения, любители пошелестеть газетой.
Мне хотелось бы больше привлечь колумнистов. Сейчас мы активно обсуждаем, куда двигаться газете. Невозможно всем газетам быть подстриженными под один псалтырь.
Наверное, нам стоит переформатироваться в сторону истории и культуры, культуры размышлений, колумнистов, чтобы давать ориентиры нашим читателям и пользователям.
Выезжать только на одной информативности нет смысла – мы все равно не опередим сайты. У нас в городе самая высокая конкуренция среди печатных изданий. Стоит ли догонять друг друга? Надо двигаться в сторону аналитики – того, что нужно потребителям печатных изданий.
Мы разрабатываем новые формы работы, ищем партнеров, работаем с рекламой. В краудфандинг я не сильно верю – он больше подходит для проектов разового толка. Мы возобновили работу газеты, уже вышло два номера с момента задержки, и дальше она будет выходить. Проблема остается, но я прилагаю все усилия для ее решения. Ведь за две недели, пока газета не выходила в печать, в редакцию поступило много озабоченных звонков со стороны читателей. Именно они мне помогли не броситься в депрессию и понять, что нельзя бросать свое детище и своих читателей.
Фото — Роман Чмель, из архива героя
Для отправки комментария необходимо войти на сайт.