22 июня — день начала Великой Отечественной войны. День памяти, уважения и назидания. В программе как обычно реконструкция в крепости, митинг-реквием и воссоздание последнего мирного дня. Такое внимание к первому дню войны вызывает споры: одни выступают против его превращения в празднование с программой и залпами, другие видят в этом педагогический эффект «чтобы помнили».
К реконструкциям можно относиться по-разному, важнее, чтобы воссоздание было похоже на правду. Каким был последний мирный день? А мирный год? Как здесь на границе жили люди, если Вторая мировая бушевала уже 2 года? Пообщались с краеведом Иваном Чайчицем и собрали для вас очерк о Бресте накануне войны.
Брест бомбили еще в 1939
Первая тревога для жителей города началась во время мобилизации 1939 года. Молодых людей призывали в армию, потому что была вероятность столкновения с Германией. 1 сентября нацистская Германия напала на Польшу. Брест бомбили. Бомбили вокзал, улицы, крепость. Гибли люди. Противника на территории еще не видели, а жертвы уже появились.
Через 2 недели шли бои с немцами в самой крепости. Наступило 17 сентября 1939 года: сменилась власть, пришла Красная Армия. Так, в течение 3 недель сентября 1939 года люди успели пожить с тремя властями — польской, немецкой и советской.
Как начиналась Советская Белоруссия
К приходу советов на нашу территорию через подпольные типографии распространялась агитинформация о прекрасной Советской Белоруссии, о спасительной новой власти «от панского гнета».
Первое, чем она занялась, придя на запад, — зачисткой администрации и сменой состава в госструктурах. Всех, кто там работал, увольняли. На их места прибывали люди из Ярославля, Воронежа, Ленинграда, Москвы, Калуги и других городов.
Эти люди были воспитаны в совсем другом государстве и другой политической обстановке. Вместо угнетенных они увидели здесь частные производства, частные магазины с изобилием товаров, множество национальных сообществ.
С приходом советов жители получили не только бесплатные образование и медицину, но и переход на 8-часовой рабочий день (и 7-дневную рабочую неделю). Самовольно покидать место работы человек не мог: его либо не выпускали, либо за это можно было сесть.
Покинуть город в таких условиях было нереально. Обратите внимание, нынешний ликеро-водочный завод был переименован в водочный завод «Освобожденный труд» при советской Правласти. Очень иллюстративно.
Местных несогласных арестовывали, расстреливали, высылали
Раскручивался маховик репрессий. Дан старт национализации: частный бизнес сворачивался, предприятия у собственника отбирались. Начались репрессии против так называемого «контрреволюционного элемента». Людей арестовывали и без судов («тройками») приговаривали к длительным срокам заключения. Семьи высылали.
Прибывшие в Брест работники заселялись в квартиры тех, кого в «теплушках» (отапливаемых багажных вагонах, в которых перевозили людей) отправляли в районы Казахстана. Все это происходило на глазах местных жителей.
Многие жители польской национальности не смирились с резкой сменой власти и постарались организовать подполье. В межвоенное время тут работало много национальных организаций — русских, беларуских, польских, украинских, еврейских — и с приходом советов все они подлежали ликвидации, активисты — аресту и депортации.
Местного населения становилось все меньше. Депортации, репрессии, преступность. Бывало, что бытовые вопросы решались стрельбой или доносами. В городе осели евреи, бежавшие с территории соседнего польского Генерал-Губернаторства и не желавшие получать советский паспорт. Без документов передвигаться по приграничному городу было запрещено. За это могли арестовать и выслать.
О войне знали, из города не выпускали, паникеров наказывали
В Бресте работали приграничные органы разведки, перемещались репатрианты, перебежчики, контрабандисты. Люди знали, что на сопредельной территории готовится вторжение.
Без паники не обходилось. Многие из тех семей, которые сюда прибыли (так называемые «восточники»), всеми правдами и неправдами хотели покинуть город (военные старались вывезти хотя бы жен и детей – к теще, бабушке). Было жесткое распоряжение всех паникеров пресекать и наказывать.
В городе находилось огромное количество людей. По официальным данным органов соцобеспечения — на 1941 год в Бресте находилось 78947 жителей с учетом беженцев (не считая военных, прибывших на учения и «забивших» все военные городки).
Люди бросились скупать всё подряд — спички, керосин, крупы. То тут, то там кто-нибудь рассказывал о приходящих немецких эшелонах, маскирующейся технике и концентрации пехоты за рекой. И это только Тересполь.
Накопление сил происходило по всей границе, директивы шли руководителям и других республик. Войска стягивались на протяжении целого года — появлялись пехотные соединения, наблюдательные посты, подразделения Абвера и гестапо. Советские органы все чаще ловили немецких разведчиков. Обстановка накалялась.
Было страшно и непонятно ожидание, но и текущее положение дел не внушало спокойствия. Шел второй год лихолетья на брестской территории.
21 июня — день до войны
21 июня 1941 года народный комиссар БССР Лаврентий Цанава докладывал секретарю ЦК КПБ Пономаренко: репрессировано 24412 человек, из Брестской области — 3339 человек. Это были представители русских, беларуских, польских, украинских и еврейских организаций, чиновники бывшего польского государства, белогвардейские офицеры и другие «контрреволюционные элементы».
Под статью в то время мог попасть любой. Арестовывали, давали 2 часа на сборы, разрешалось не более 20 кг ручной клади с собой — и в поезд. Многие не доезжали.
В ночь на 22 июня в некоторых зданиях была обрезана связь. Это означает, в городе действовали люди, которые были заинтересованы в том, чтобы у Красной армии не получилось организовать оборону.
К новой власти накопилось много вопросов, и, когда начались боевые действия, были те, кто этим воспользовался, чтобы свести счеты, ликвидировать работников администрации. Часто умалчивается, что на руках у населения было оружие.
Тонко описывает ситуацию одна история, рассуждения простого человека, которой поделилась Раиса Николаевна Семенюк. Ее отец — бывший военнослужащий войска польского, работавший на железной дороге. Проживал вместе с супругой на Граевке. В ночь на 22 июня раздался грохот — супруга проснулась. Подумала на грозу, встала закрыть окна. В это время шел обстрел Северного городка. — Николай, там взрывы! — испугалась женщина.
— Утром узнаем, кто на кого напал. Закрой окно. Ложись спать, — отрезал супруг.
Всё, война. К ней не готовы
Несмотря на осведомленность как жителей, так и руководителей о стягивании сил у самой границы, к обороне и контратаке части Красной армии оказались совсем не готовы.
Советско-Германская граница проходит по реке, поэтому немцев при налете в первую очередь интересовал контроль над мостами, местами брода и наиболее удобными участками для наведения переправ.
По ЖД-мосту над Бугом и прошел основной переброс орудий и техники. Немцы сразу же положили на него заранее приготовленные шпалы, увеличив скорость прохождения техники и оттеснив части Красной армии.
Пришла война.
Фото — из книги Андрея Долговского “Брест-над-Бугом. Путешествие во времени. 1919–1939”, архива Фонда развития Брестской крепости
Для отправки комментария необходимо войти на сайт.