Въезд только по пропускам, электроэнергия из Украины и двое соседей на всю деревню – так можно описать быт в местечке у беларуско-украинской границы, куда случайно не забредешь. Мы ехали в самую южную точку Беларуси не с пустыми руками: везли ароматные свежие гостинцы от пекарни «Перфект». Деревня в 76 км от Бреста была выбрана не случайно – хотелось заглянуть в забытый гипермаркетами и сотовой связью уголок. Как живут люди в пограничной полосе? Как чувствуют себя в месте, куда о приезде скорой или родни нужно предупреждать пограничников? О том, как государственные границы проходят не только по земле, но и по жизни людей – в нашем репортаже.
“Будто мы враги какие-то”
Деревня Рытец настолько маленькая, что на карте ее можно обнаружить только при тщательном увеличении. По данным переписи 2009 года, здесь проживало 11 человек. Перед тем, как въехать на ее территорию, нужно пройти контроль и предъявить пропуска. Они выдаются пограничной службой.
Сама деревня находится в низине и спрятана под обильным количеством зелени. Даже знак, сообщающий о том, что мы в Рытце, был замечен не сразу. При въезде нас сразу же встречает задорный лай собак. Дунай, Муся и Топик охраняют покой и имущество Галины Евгеньевны — одной и трех жительниц деревни.
Сейчас большинство домов заброшено или выкуплено дачниками. Во времена Советского Союза здесь бурлила жизнь: в деревне было 13 детей, и в каждом доме жила семья из 3-5 человек. Всего деревня насчитывала десять домов, два из которых находились на территории Украины.
Галина Евгеньевна встречает нас у калитки. Любопытство и интерес берут свое: редко кто заявляется сюда в будний день после девяти вечера. Рядом с домом находятся сарай и луг, на котором пасется лошадь. Напротив — небольшая сажалка. Открывающаяся пастораль живо рисует в голове сюжет из «Людей на болоте» Ивана Мележа. Именно так представлялась действующая в романе локация в голове пубертатного школьника.
Галина Евгеньевна по образованию учитель начальных классов. Всю жизнь проработала по специальности.
— Я сама из Украины, из-под Ковеля, — говорит женщина. — Два года проработала в деревенской школе, познакомилась с будущим мужем и переехала в Рытец. Уже 52 года как живу здесь.
По приезде Галина Евгеньевна перевелась учителем в Кошары — соседнюю деревню, находящуюся в 500 метрах от Рытца. Там же успела поработать на должности директора. В беларуской деревне своей школы не было: все тринадцать детей ходили в Украину. Отсутствие границы значительно облегчало жизнь: все культурное движение (концерты, танцы) протекало на территории страны-соседки. Сейчас, чтобы попасть к своим друзьям-знакомым, приходится делать крюк через Томашовку — там находится пункт пропуска.
— Мне до сих пор не понятно, почему нас не пускают к друзьям. У меня на руках паспорт, с собой ничего не несу. Возьми да пропусти. Не положено. Будто мы враги какие-то, — шутливо говорит женщина.
В советское время в деревне кипела жизнь. Каждая семья держала хозяйство: когда-то в небольшом Рытце насчитывалось 20 коров, которых пасли по очереди. Многие работали в колхозе: занимались полевыми работами. Туда же и сдавали молоко по мере необходимости. В деревне также был магазин, который размещался в соседнем с нашей собеседницей доме. Как только стало меньше людей (дети подросли и уехали в Брест) — магазин закрыли. Теперь каждый четверг сюда приезжает автолавка. Жители предварительно делают заказ — и им привозят необходимые продукты.
Муж Галины Евгеньевны работал строителем: возглавлял бригаду в Орхово. Дом, в котором живет женщина, был построен еще его родителями. С недавних пор Галина Евгеньевна оказалась одна: супруг умер. После него осталась лошадь, при помощи которой семья вспахивала землю. Сейчас женщина планирует ее продать — одной с ней тяжело справляться. Также Галина Евгеньева держит трех куриц и петуха. Птиц было больше: утащила лисица — один из главных врагов жителей деревни.
— А места здесь грибные? Много ягод?
— Да, всего хватает. В лес мы постоянно ходим, набираем ягод для себя. Могу и вас угостить, — говорит Галина Евгеньевна и уходит в летнюю кухню. Оттуда возвращается с полулитровым ведерком свежей черники. Ягоды сочные и вкусные, без малейшего намека на водянистость.
Несмотря на кажущуюся удаленность от мира (мобильная сеть здесь не тянет — переходит в роуминг), все процессы четко отлажены. Новости Галина Евгеньевна узнает из телевизора и радиоточки. Пенсию ежемесячно приносит почтальон. На выходных приезжают дети и внуки — отдохнуть от городской жизни. Сама же женщина выезжала при жизни мужа в Томашовку, иногда в Брест. Сейчас себе этого позволить не может — не на кого оставить хозяйство.
“Мы живем между небом и землей”
Ирину Фёдоровну, вторую жительницу деревни, мы также застали возле дома. Женщина только закончила перебирать чернику и сидела на лавочке, под которой лениво наслаждалась вечерней дремой собака.
Во дворе мы также встретили сына Александра. Он — работающий пенсионер, который посвятил трудовые годы уголовному розыску. Все свободное время Александр проводит в Рытце, помогает матери с хозяйством. Оно немаленькое: 4 свиньи, две козы, козленок и куры.
— Сама я из Украины. Родилась в деревне Пулимец, которая в 4 километрах отсюда. В 17 лет познакомилась с будущим мужем на танцах. Выйдя замуж, переехала сюда. Супруг сам родом из Орхово. Его отец работал лесником, жил в гаивке (служебный дом) недалеко от Рытца. Родители мужа здесь решили построить дом, который должен был быть в два раза больше: когда немцы отступали во время войны, то забрали половину дерева на строительство моста, — говорит Ирина Фёдоровна.
Всю свою жизнь женщина трудилась на полевых работах в колхозе. В Рытце живет уже 58 лет. Здесь родились четыре сына: трое живут в Бресте, один — в Санкт-Петербурге. Ирина Фёдоровна говорит, что в Украине осталось много знакомых. Во времена Советского Союза они постоянно ходили друг к другу в гости, закупались в украинских магазинах, сдавали там чернику. Фактически были одной семьей. Теперь не пройдешь: забор, лесополоса и пограничники с собаками.
— Для жителей Рытца даже строили четыре дома в Томашовке, — вступает в разговор Александр. — Прямо возле заставы. Однако переселение заглохло на уровне обсуждений, и в одном из домов сейчас живет председатель Томашовского сельсовета. Здесь же проходит граница: скорее всего, хотели делать заставу. Сюда очень дорого провести электроэнергию, нам ее поставляет Украина.
— Живем здесь между небом и землей, — добавляет Ирина Фёдоровна.
Жизнь в приграничной зоне накладывает свой отпечаток. Так, попасть в Рытец можно с 8 утра до 8 вечера. В остальное время нужно звонить на заставу и предупреждать пограничников о приезде гостей.
Однако, несмотря на такие неудобства, все с лихвой покрывает природа. Рядом с домом Ирины Фёдоровны есть пруд. Дно — чистая глина, глубина — практически три метра. В пруду водятся раки и рыба. Проявив верх гостеприимства, Александр угостил нас жареным речным бычком — свежайшей рыбой, которая была выловлена в этот же день.
— Я на ногах 17 часов в сутки. Ложусь спать не раньше 12 — нужно успеть все сделать: покормить животных, собрать ягоды, закатать огурцы. Все делается только для себя и на совесть. Порой даже приходится идти на экстренные меры. Так я принимал роды у нашей козочки, пока ехали ветеринары.
В подтверждение своих слов Александр проводит нам экскурсию по двору. После скрывается в погребе и приносит нам две банки самодельной тушенки и банку белых грибов.
— А может за знакомство? Зубровочки, а? Своя, домашняя! — заговорщицки спрашивает Александр.
От такого предложения тяжело отказаться. Напиток настоян на коре дуба и непосредственно траве зубровки. Вкус — мягкий, приятный.
— Как вы от насекомых спасаетесь? — спрашиваем мы, значительно страдая от укусов комаров и слепней.
— Как и все, покупаем спреи, делаем дымовуху. Накидал в ведро опилок — и никакая мошкара не страшна, — отвечает собеседник.
За зубровкой мы обсуждаем превосходство домашнего дистиллята над магазинным и прочие важные хозяйственные мелочи. Александр вспоминает Пулимецкое озеро, до которого 600 метров.
— Раньше до него ездили на велосипеде. Оно даже на карте значится как беларуское, а находится на территории Украины. Вода там — волшебная. Помоешь голову – волосы мягкие, будто пена. Много ила, по территории клюква растет. Однако после распада Советского Союза все перекрыли, сделали лесополосу и пришлось рыть сажалку.
“Мы, военные люди, приспосабливались к жизни в любых условиях”
Татьяну мы встречаем во дворе возле тазика. В нем — петух. Женщина как раз несла его закапывать — напала лисица.
— Я с утра сходила за ягодами и решила прилечь отдохнуть. Слышу — куры кричат. Выскакиваю — кругом перья, петуха нет. Подхожу колодцу и слышу треск. Лисица была за ним, видимо, услышала меня и убежала. Петуха я нашла у забора. Очень жалко его — смышленая была птица. Я же только в апреле купила четырех бройлерных курочек. Они глупенькие, сами ничего не могут. Петух был за старшего, учил их, как правильно садиться на насест, нести яйца, — говорит женщина.
Татьяна родилась в семье лесника и долгое время жила в гаивке. Это был двухквартирный дом, сделанный из отличного дерева. На момент рождения женщины ему было сто лет. Татьяна вспоминает: это было удивительное место. Находилось оно посреди леса на возвышенности. Кругом болото, а там сплошной песок. Выкопать колодец было делом проблематичным: вода находилась достаточно глубоко.
В 1974 году родители женщины построили в Рытце два дома: летний и основной. Сама же Татьяна рано покинула родные места: в 14 лет поступила в Любомльское медучилище. После него отрабатывала в Крыму, где познакомилась с будущим мужем — военным. Благодаря его работе успела побывать в разных уголках Европы. В Германии одно время работала санинструктором. «Мы, военные люди, приспосабливались к жизни в любых условиях», — говорит Татьяна.
— Долгое время я жила и работала в Бресте, — продолжает собеседница. — Даже после выхода на пенсию продолжала трудиться медицинской сестрой в детской областной больнице. Сейчас там работает сын — в реанимационном отделении. Сюда вернулась досматривать своих родителей. Прошло три года, как их похоронила: отцу было 91, маме — 92. Мужа уже как 13 лет не стало — теперь все сама.
Пока были живы родители, каждые выходные Татьяна ездила к ним на машине, которую собрал муж из 5 автомобилей. Была за рулем до тех пор, пока не разбила. После пересела на велосипед и не жалеет: так удается придерживаться здорового образа жизни.
Особенность двора Татьяны — забор. За ним сразу же идет лесополоса. Дальше — Украина. Когда не было леса, отсюда было видно Пулимецкое озеро. К нему вела дорожка, а сейчас полоса и лес, в котором виднеется табличка «Увага!».
— Не страшно жить у самой границы? Контрабандисты были?
— Сейчас все спокойно. Когда границы не было, по деревне ходил одноглазый мужчина, все его звали «Снайпер». Он был из Украины и наводил страх. В итоге сын мне сделал забор, чтобы он ненароком ко мне не забрался. Также забор защищает от нашествия кабанов и лосей, которые водятся в здешних лесах. 
При всем своем богатом городском бэкграунде Татьяна не хочет обратно в Брест. Жила в городе, потому что нужно было растить и учить детей. Они выросли и стали самостоятельными. Сын живет в Бресте, одна дочка — в Минске, другая — в Заславле. При желании женщина могла бы вернуться в областной центр и жить с сыном в трехкомнатной квартире. Не хочет.
— Теперь я прекрасно понимаю родителей: я хотела забрать их к себе в Брест, а они отказывались. То же самое мне сейчас говорят дети. Однако здесь умиротворение, свежий воздух. Завела себе козочек, кур, хожу за грибами и ягодами. Работы много — скучать некогда. По вечерам читаю духовную литературу, по выходным езжу в церковь. Буквально вчера от меня уехала двоюродная сестра с мужем. Они живут в Москве и гостили здесь неделю. Скоро должна приехать дочка с внуками. Здесь хорошо, здесь я чувствую жизнь.
В конце разговора Татьяна спрашивает нас, будем ли мы оставаться в деревне на ночь. Женщина искренне предложила нам разместиться в большом доме. Гостеприимность и открытость деревенских жителей — черты, которые нужно вносить в туристические буклеты и всяческие гайды. Уезжать из Рытца не хотелось. Несмотря на обилие насекомых, пожиравших нежную городскую кожу, в деревне физически можно прочувствовать силу времени. Здесь оно не подчиняется человеку, а является самодостаточной единицей, которое несет в себе гармонию. Благодаря этому Рытец — идеальный вариант для разгрузочной терапии.
Фото — Роман Чмель
За возможность исследовать дальние уголки нашей области, за свежий хлеб и внимание к традициям благодарим пекарню «Перфект».
Для отправки комментария необходимо войти на сайт.