Изучив в свое время жизнь брестских районов, мы решили протереть запылившиеся линзы и отправиться на исследование Брестской области. В прицеле — небольшие города, зовущиеся малой родиной. Первой экспериментальной точкой стало Высокое — небольшой городок, в котором наш фотограф Рома провел свое счастливое детство и немного юности. Проводниками в местную жизнь стали три девушки-студентки, которые приехали домой на лето. В этом репортаже — минимум исторической справки, максимум историй о местных сумасшедших, штрафах за отсутствие фликера, а также ответ на вопрос: сколько нужно денег для жизни в Высоком?
— Только не пишите, что это деревня: напрягает, — первое, что мы услышали от нашего главного гида по Высокому Саши — студентки 3-го курса БрГТУ. Высокое — один из немногих беларуских городов, не являющихся райцентром. В 1962 году Высоковский район объединили с Каменецким, что привело к своего рода утрате городом независимости. Возможно, это объединение стало причиной тихой ненависти высоковчан к каменчанам. На любых соревнованиях и олимпиадах жители самого западного города Беларуси бьются с соперниками из Каменца до последнего.
В Высокое мы отправились на главном автомобиле настоящих высоковчан — Mercedes. Близость к Польше позволяла местным в 90-х не только пригонять машины, но и торговать всеми видами комплектующих. Проезжая по городу, мы то и дело наблюдали во дворах представителей немецкого автопрома всех мастей и состояний. «Ого, какая красивая машина!», — кричали восхищенно нам вслед дети. Мерседесы — то немногое, что осталось в городе неизменным с конца 90-х-начала нулевых.
Наша поездка совпала с интенсивной подготовкой Высокого к областным Дожинкам. К самому холмистому городу Брестской области добавились песчаные мини-горы, вырытые кротами-бульдозерами. Отмытый до блеска Mercedes постепенно превращался в железную конфету, покрытую стружкой трюфельного шоколада. «Надеюсь, наконец к моему дому проложат асфальт», — мечтательно проговорила Саша.
Трактор-рекордсмен и садик, которого нет
Наш гонзо-забег мы решили начать с черной дыры Высокого, которая с каждым годом бессовестно проглатывает людей, — железнодорожной станции. Разрытая дорожными рабочими и по-своему одинокая, за 80 копеек она отправляет людей в областной центр. Часто — на ПМЖ. Остановочный пункт «Высокое-город» — предпоследняя станция в маршруте единственно курсирующего дизеля. Дальше — Высоко-Литовск и Польша.
Соседняя страна для жителей города долгое время служила спасительной чашей Грааля: она кормила и поила. Здесь были свои барыги и спекулянты. Первые ввозили товар в Польшу, вторые — торговали «заморщиной» в городе. Местные с теплотой вспоминают магазин «На перекрестке», где можно было купить жвачки «Turbo». Польша и сейчас остается чем-то родным и «незаграничным». Высоковчане туда ездят как минимум за одеждой: в самом городе выбор невелик.
— Добраться до станции можно на единственном городском автобусе. Он ходит с интервалом в час и является единственным общественным транспортом. Как и в любом небольшом городке, тон движению задают велосипедисты. Большинство передвигается на стареньких, но проверенных временем и бездорожьем «ММВЗ», — посвящает в городскую жизнь Саша.
Оставив станцию на попечение рабочим, мы отправились в один из немногочисленных районов города — Сельхозтехнику (сокращенно — СХТ). Здесь находится консервный завод, построенный в 2008 году за счет немецкого капитала. В 2016 году он был ликвидирован: не выдержал конкуренции.
Напротив завода находится магазин, соседствующий с автобусной остановкой.
— Это одно из немногих мест в Высоком, где можно выпить пива, ничего не нарушая, — говорит Саша.
К магазину примыкает пристройка в духе мамлеевских пивных: внутри деревянные столы с лавками, а на стене добрая пасторальная роспись. Все это соседствует с запахом свежей краски, который говорит о прошедшем ремонте. На заднем фоне растянулось предприятие, которое и дало название целому району, — сельхозтехника.
— На этом тракторе работал мой дед, — показывает Рома на устройство, когда-то служившее на благо строившегося социалистического будущего.
Сейчас трактор увековечен и закреплен на постаменте. Днем Николай Георгиевич ставил рекорды для колхоза, а вечерами работал на благо Высокого, вспахивая землю жителям на самодельном тракторе. Он запросто мог стать прототипом Линчевской «Простой истории» и работать на фермах Соединенных Штатов. Однако улететь к родственникам в Америку помешала война: на руках так и остался нереализованный авиабилет.
Таких виражей — как личностных, так и инфраструктурных — в Высоком предостаточно. Напротив остановки раскинулся единственный детский сад в городе. В него ходила Саша. Рома утверждает, что его детство проходило в совершенно другом месте, размещенном возле больницы.
Двигаемся к лечебнице и натыкаемся на «останки» детского сада. От него сохранился лишь скелет со сквозными дырами под окна. Благодаря им можно во всем величии лицезреть холмистую панораму Высокого. Несмотря на свой декадентский вид, постройка не находится в режиме ожидания эвтаназии: скоро здесь появится многоквартирный дом с детской площадкой.
Территория больницы представляет собой многофункциональный комплекс. Здесь сразу же находятся поликлиника, кабинеты ЛФК, детское отделение и т.д. Раньше было место для роддома. Сейчас новые жители Высокого появляются на свет в Каменце или в Бресте. На 1 января 2016 года население города составило 5164 человека.
Пикник в парке, местные сумасшедшие и отсутствие фликера как самое популярное преступление
Лениво загрузившись в машину, мы отправились исследовать центр. Высокое — моногород. Большинство элементов инфраструктуры находится в единичном экземпляре: школа, сад, колледж, музыкальная школа, санаторная школа-интернат и т.д.
По всему городу в первозданном виде сохранились небольшие магазинчики «придворового» формата. Крупные торговые сети осторожничают с заходом на местный рынок: из узнаваемых точек здесь можно найти только «Евроопт» и «Родны кут». В скором времени появится «Санта»: магазин строится в разрастающемся районе МСО.
Припарковавшись напротив сквера, мы пополняем нашу путеводительную компанию двумя девушками. Эва и Надя — студентки 3-го курса столичных вузов. Эва — будущий лингвист, Надя — инженер-метролог. Возвращаться в Высокое не собираются (разве что кара распределения обрушится на их головы). Однако, несмотря на это, они любят свой город и обижаются, когда Высокое называют деревней.
— Вся проблема в том, что нам некуда ходить, — говорит Саша. — Есть кафе «Пьяный Олень» (сейчас — «Бистро»), но оно на ремонте. Бар «Лотос», который славился знатными попойками, сопровождающимися драками, работает только по предзаказу. Единственное место, где хоть как-то может оторваться молодежь, — ресторан «У старой мельницы». По субботам там проводят дискотеки. На них приезжают как разъехавшиеся студенты, так и жители соседних деревень.
С сожалением и грустью в голосе девушки вспоминают продовольственный тандем «Верас»:
— Одноименный бар и магазин принадлежали местному сырзаводу. Лично я до сих пор не верю в нерентабельность как минимум магазина: чтобы купить продукты, нужно было отстоять в приличной очереди. Сейчас сыры местного производства изредка попадаются на полках местных магазинов. Основное направление — Россия. Когда-то сырзавод был градообразующим предприятием Высокого. Наверняка он им и остается по сегодняшний день: просто сузились масштабы, — размышляет Саша
В Высоком нет ни одного кинотеатра и музея. Локальные и республиканские праздники здесь проходят скромно, без надутого пафоса и растраченного бюджета. Так, День независимости Высокое отпраздновало просто музыкой из двух огромных колонок, которые были поставлены в сквере. Каждый День города (28 июля) любительские команды играют в футбол.
Несмотря на всю описанную скромность, от которой веет легким флером безнадежности, в Высоком есть свои «маст-хэвы». Например, частная пекарня, которая выпекает настолько ароматные сдобы, что на запах съезжаются даже поляки. Мы не стали исключением и отправились в фирменный магазин, чтобы набить свою утробу доброй порцией глютена.
Закинув продукты в машину, мы отправились на блиц-забег по центральной части города. Проходим мимо котлована — бывшего места дислокации музыкальной школы. Ее посещало большинство наших самопровозглашенных гидов.
Рома постигать азы музыкального искусства начал с тромбона. Вовремя одумался и перешел на аккордеон. Саша играла сложные партии на цимбалах. Ее же всегда жалела бабушка и звала к себе домой из окна напротив: боялась, что внучка перетрудится. Сейчас музыкальную школу перенесли в еще более старое здание, а на ее месте построят магазин «Беловежский».
За разговором и шутками «за 300» о загибающейся провинции выходим к Пульве — реке, разделяющей город на две части. По весне она разливается и частенько доставляет неудобства жителям. Местные платят той же бессовестной монетой: то и дело на берегу можно встретить следы пластмассового настроения от «Хмельнова» или «Жигулевского».
— Люди пьют везде, — с горечью говорит Саша. — У алкашей вообще особый статус: им плевать на запреты и законы.
— А как же милиция? — наигранно недоумеваем мы.
— Милиция озабочена отловом «бесфликерного» населения в темное время суток. Надя и Эва — уголовницы: их забирали прямо возле дома. Составляли протокол в участке, но до дела так и не дошло: вовремя приехали родители.
Девушки не рискуют и не поддаются соблазну отдыха на свежем воздухе. Предпочитают ходить друг к другу в гости. Однако школьные времена связаны с парочкой экстремальных историй. Так, распивая ликер на улице, Саша с компанией не заметила, как подъехала милиция. Пришлось проявить смекалку и спрятать бутылку в зонтик. Представители правоохранительных органов сделали вид, что не заметили: решили простить школьниц, пробующих взрослую жизнь на вкус.
Возвращение к центральной площади прошло под патронажем ЗОЖ-беседы. В городе действует секция по боксу в Доме культуры. В общежитии колледжа находится тренажерка. В остальном здоровый образ жизни в Высоком целиком и полностью зависит от самосознания (у взрослых) и школьных кружков (у детей).
Остаток неисследованного центра нас заинтересовал местной репликой ЦУМа и секонд-хендом «Одевайка». Первый встретил нас безлюдной прохладой, запахом новых ковров и щелкающей семечки продавщицей. С ней же завязался емкий диалог:
— Что-то у вас не людно…
— Так рабочий день. Все трудятся с 8 до 5.
— В выходные люди есть?
— Да, ходят. Одежду покупают.
— Какая у вас зарплата?
— Это конфиденциальная информация.
— 500 рублей хватит на человека для жизни в Высоком?
— На человека? На семью хватит!
Ободренные оптимизмом продавщицы, забегаем в секонд-хенд и попадаем на привоз свежего стафа. Роемся, ищем, находим, покупаем. Милые хозяева делают скидку на пиво (в нашем случае — кисломолочку). Закидываем итоги шопинга в машину и двигаемся в сторону знаменитого парка, про который пела группа САДЪ.
По пути проезжаем место бывшего рынка (здесь продавались вкусные украинские конфеты), здание разрушенного банка (место для игры в казаки-разбойники) и закрытый навсегда магазин игрушек. Заброшенное чередуется со строящимся. Так, по дороге мы встречаем будущее питейное заведение (или «бар с проститутками» — по безапелляционной версии Эвы).
Перед тем как дойти до саспенса в нашем репортаже, глазком заглядываем на одну из точек местных тусовок — подвесной мост. Днем там немноголюдно: мы застали двух сестер, ныряющих в неглубокий водоем бомбочкой с разбега. Высоковчане купаются здесь или ездят на близлежащие озера.
К парку ведет лестница, которой в далеком Ромином детстве не было. Зимой детвора каталась по обледеневшему склону и частенько съезжала в реку. Сам парк примечателен тем, что в XIX веке был выполнен в английском стиле с дорожками и озером. Здесь Сапеги высаживали фруктовые деревья и экзотические растения. Для некоторых из них была построена оранжерея, которая сегодня выглядит совсем удручающе.
— Одна из главных достопримечательностей парка — каштановая аллея, вторая по длине после Несвижа в Беларуси. Без нее не обходится ни одна фотосессия, — просвещает нас Эва.
Словить вековой вайб парка мы решили возле редкого пирамидального дуба. Его величественность придала беседе философско-ностальгический тон.
— В школьные времена жизнь в Высоком казалась куда интереснее, — размышляют девушки. — На месте секонд-хенда находилась кулинария. Там элементарно можно было взять мороженое в рожке и кофе с собой. Город казался большим. Жизнь бурлила.
— А что с городскими сумасшедшими? Имеются в чертогах Высокого? — разбавляем лирический градус вопросом-заготовкой.
— Конечно, — хором протягивают девушки. — Коля Шалёный — самый известный местный сумасшедший. У него дома находится музей всякого хлама. В школьные времена вход туда стоил 500 рублей (5 копеек). Также у него была свинья по кличке Манюня. Он постоянно ходил с ней по городу и знакомил ее с жителями. Каждый праздник Шалёный встречает по форме: 9 мая надевает китель, на День милиции — парадную рубашку, — посвящает в тонкости сумасшествия Саша.
— А еще он баллотировался в местные депутаты на прошедших выборах, — добавляет Эва. — Возле своего дома выложил инсталляцию из коробок, на которой можно было прочитать «За Колю!».
Помимо Коли Шалёного, в городе орудовал Володя Парковский – любитель выбежать из парковых кустов в чем мать родила. Однако он остался в прошлом.
Заброшенная ферма, школа с собственной лошадью и воскресший Ленин
Порядочно отсидев свои пятые точки, мы отправляемся в сторону второго главного чек-поинта девушек: въездных ворот в дворцово-парковый комплекс Сапегов-Потоцких. Крыша — одно из лучших мест для летнего чила. С нее открывается замечательный пришвинский вид на речку. Сам же въезд заколочен.
— По легенде здесь в кирпичах было спрятано золото. До закрытия историко-культурного объекта местная детвора растаскивала стройматериал с надеждой обогатиться. Где-то и у меня хранится кирпич отсюда, — говорит Рома.
— Вообще в парке вечером очень страшно, — добавляет Саша. — В городе ходит легенда об огромном монахе, который ходит по парку и заглядывает всем в глаза.
Не теряя религиозный вектор, отправляемся в костел Святой Троицы. Заложен храм был в 1603 году. Фасад украшает латинская надпись «Deus Caritas Est». Насчет ее значения ведутся споры между местным учителем английского языка и истории. Один утверждает, что это «Бог есть любовь», второй — «Бог есть добро» (спойлер: первый вариант — правильный).
— В 1960 году боковые часовни и фасадные башни были перестроены. Костел превратился в спортзал. Лишь в 90-е годы он вернулся к своему первоначальному виду и функционалу. Службы в костеле ведутся на беларуском и польском языках. Приход — порядка 15 человек, — посвящает нас в тонкости ксендз.
После костела Саша ведет нас к ферме. Здесь в возрасте шести лет она прыгала с тюков сена, несмотря на крики и угрозы сторожа. Наш скептицизм усилился вдвойне, когда слева мы увидели огромное кукурузное поле, а справа — ту самую ферму. Правда, без тюков сена и всяческих признаков жизни. Теперь коров в Высоком можно встретить во дворах частных домов и в парке, где их пасут.
Возвращаемся к машине и двигаем в сторону образовательных элементов инфраструктуры: сельскохозяйственного колледжа и школы. По пути заезжаем в родной уголок Ромы, где он вместе с товарищами играл в легендарную игру «Пекарь» (о которой никто из присутствующих не слышал). Экскурсионным взором из окна наблюдаем местный автодром. В отличие от брестских собратьев, он открыт для всех желающих опробовать свое водительское мастерство.
Что касается местной Alma mater для трактористов, бухгалтеров и поваров, девушки не особо ее ратуют. По их словам: «Самые отбитые студенты учатся в Высоком и Малорите». Зато возле «хабзы» находится место, где когда-то делали замечательные хот-доги. Было три вида, и готовили фаст-фудное блюдо прямо на месте: никаких домашних заготовок.
С трепетом и нежностью подъезжаем к единственной Высоковской школе.
— Относительно недавно она была полностью отреставрирована после дикого ливня. Он пошел как раз во время замены крыши: все оказалось под водой, — говорит Саша.
Школу девушки оканчивали в довольно объемном составе. В параллели было всего три класса, каждый из которых насчитывал 30 человек. Все как один говорят о сильной преподавательской базе, особенно выделяя учителей истории и английского языка.
Площадка школы имеет величественный размах. Прямо напротив окон учительской находился туалет, куда школьники бегали курить. Чуть дальше — школьный огород (дети здесь проходят практику) и сарай со спортинвентарем. Раньше здесь паслась школьная лошадь — неотъемлемый атрибут всех сельскохозяйственных работ.
Догоняя конец рабочего дня, мы прыгаем в машину, чтобы совершить финальный заезд по районам. Исследуем МСО — растущий городской организм. Практически возле каждого жилого дома есть огород — символ, утраченный большими городами в эпоху интенсивной урбанизации. Все небольшое и компактное. Размеренная жизнь для спокойных людей.
Финальной точкой нашего забега становится памятник Ленину. В самом начале поездки Саша рассказывала, что его убрали с центральной площади. Декоммунизация оказалась недолгой: прошли ремонтные работы — и вождь мирового пролетариата снова на месте. В конце разговора девушка признается в любви к Высокому, но честно говорит: больше трех дней здесь невозможно находиться. Становится банально скучно. Все места изучены, все дыры исследованы.
Малая родина хороша для уютной лености и деструктивна для учебной или рабочей деятельности. Высокое — рай для запыленного «урбана» и увядающего офисного планктона. Жизнь здесь имеет натуральный вкус, без ГМО и усилителей. Однако, как и все экологическое, имеет ограниченный срок годности.
Фото — Роман Чмель
Для отправки комментария необходимо войти на сайт.