Сохранение историко-культурного наследия — болевая точка для всех не равнодушных к прошлому Беларуси людей. В минувшую среду благодаря проекту «Брестский конструктивизм» состоялась дискуссия с архитектором Андреем Долговским. Он на пальцах рассказал жителям города об особенностях исторической застройки Бреста, главных ошибках беларуского градостроения на примере Минска и о том, какая судьба ждет некоторые памятники функционализма.
«Найти владельца и избежать исключения из списка памятников»
— С одной стороны, понятие исторической застройки индивидуальное и интимное. Кому-то ближе будет период древнего Берестья, кому-то — все, что связано с Брестской крепостью и оборонительной архитектурой. Однако стоит понимать, что в нашем контексте под исторической застройкой подразумеваются фрагменты разных исторических периодов, дошедших до наших дней.
В отличие от многих европейских государств, Беларусь имеет особенный подход к памятникам истории. В нашей стране культурным наследием и исторической застройкой может считаться все то, что было создано до последней крупной войны, т.е. — Второй мировой. Сам факт сохранности этих зданий может говорить об их исторической ценности. Однако здесь также важен глобальный архитектурный контекст и планировка этих объектов. В зависимости от того, отдельное это здание или целый комплекс, меняются подходы.
— Сохранение и ревитализация (оживление, возвращение к жизни чего-либо) не могут существовать друг без друга. Просто сохранить неиспользуемое здание, предварительно его отреставрировав, — утопия. Перед тем, как приступить к строительным работам, нужно обязательно задуматься о функции, которую будет выполнять этот объект.
Возьмем, к примеру, здание бывшей лютеранской кирхи по улице Карла Маркса. В настоящее время там размещены арендаторы, и оно используется (пусть и не по своему первоначальному назначению). Говоря о полном его восстановлении, сразу нужно задуматься о функции. Если это религиозный объект, то кто им будет пользоваться, достаточно ли у нас евангелистов и смогут ли они его восстановить. Если нет, то можно придать зданию новое назначение, восстановив внешний облик и интерьер.
Ревитализация актуальна для любого исторического объекта. Это важный момент, который часто упускается до начала строительных работ. В пример архитектор приводит здание по адресу Буденного, 3, которое размещено прямо за строящимся Театром кукол. Жильцы отселены, дом не используется и начинает разрушаться. Помимо этого, здание театра, которое вроде и не затрагивает территорию дома, образовывает диспропорцию и давление на соседний объект. На сегодняшний момент объект по Буденного, 3 входит в список историко-культурных ценностей, однако счет его жизни может исчисляться парой месяцев.
По словам Николая Власюка, главного архитектора Бреста, у здания два варианта спасения: найти для него владельца и избежать исключения из списка памятников. Последнее возможно в том случае, если он утратит характерные черты функционализма, по которым он и был включен в перечень историко-культурного наследия. Однако на носу тысячелетие Бреста, и городские власти видят эту ситуацию по-своему: в городе есть объект республиканского значения, за которым стоит ветхий дом с трещинами. Конечно, его проще снести. Ситуация усложняется и статусом объекта, который мало того, что накладывает множество ограничений по ремонту и функциональному использованию, так и сказывается на стоимости, которая выше, чем у обычных зданий. Сейчас объект находится на балансе ЖРЭУ и ждет своего покупателя.
— Интерес представляет и дом в стиле функционализма на территории Северного городка. Сам район представлен комплексом казарм Российской империи, вкраплениями польской архитектуры (в частности — представленного здания) и современными домами. Как комплекс эту территорию рассматривать нельзя, однако важно, чтобы объект функционализма продолжал использоваться.
Николай Власюк не видит проблем с домом. В ближайшее время он будет отреставрирован и продолжит функционировать как общежитие. Несмотря на то, что здание не относится к историко-культурному наследию, это единственное типовое польское здание, сохранившееся в своем первоначальном виде.
Одним из удачных примеров ревитализации Андрей Долговский считает здание 30 полка легкой артиллерии Войска Польского, построенного в середине 30-х годов XX века. До 2015 года оно представляло собой заброшенный объект с разрушенной крышей. В настоящее время здесь размещен патриотический центр, что вызывает вопрос по функциональному назначению здания. Однако важен факт того, что исторический объект сохранен, стилевое и цветовое решение максимально приближено к оригиналу. Заменить функцию без ремонта куда проще, чем отстраивать практически с нуля утерянный объект.
«Главная проблема — нахождение объекта не на своем месте»
— Один из самых показательных примеров — здание национальной библиотеки и прилегающая к ней территория. Стилевые и внешние характеристики объекта у многих вызывают вопросы, однако с архитектурной и градостроительной точек зрения территория сомасштабна зданию. Библиотеку после строительства можно было без проблем наблюдать с разных видовых точек. Что происходит потом?
Строится торговый центр вместе с жилым кварталом, и теперь с одного из основных магистральных направлений мы видим, что библиотека находится где-то слева, спрятавшись за комплексом зданий. Даже несмотря на приличную высотность и масштаб объекта, мы видим достаточно печальную ситуацию.
Архитектор подчеркивает разницу проектирования в районе библиотеки. С одной стороны, архитектура 80-х годов — время, когда выверялась композиция и застройка всего квартала. С другой — современные представители градостроения. Лектор видит проблему в сегодняшнем коммерческом проектировании. Проектировщиком практически не учитывается окружающая территория: как построенное здание будет влиять на уже существующие объекты. Как правило, застройщик видит перед собой определенную территорию, с которой нужно «срубить» как можно больше денег.
И если один совестливый архитектор откажется выполнять «безвкусный» заказ, то за дело возьмется проектировщик, который отработает свои деньги, наплевав на сомасштабность и видовые точки. Андрей также обращает внимание на отсутствие культуры беларуского бизнеса: когда предприниматели не задумываются о том, чтобы после себя оставить что-то стоящее. В противовес он приводит в пример архитектуру Гауди, которая бы никогда не увидела свет без поддержки Гуэля.
— Еще один из подобных характерных примеров — здание детской железной дороги на проспекте Независимости. Оно стилизовано под типовые вокзальные станции Российской империи и построено в 1955 году. Сейчас в кольце железной дороги возводится жилой дом. Если смотреть на характеристики объекта — неплохая современная архитектура, ничего особенного. Здесь опять становится вопрос о глобальном планировании. Одноэтажный несчастный вокзальчик начинает теряться, что приводит к разрушению всего комплекса под влиянием нового объекта.
Подобным образом ситуация обстоит и с территорией, где ранее находился выставочный центр «Белэкспо». Сам объект был спланирован таким образом, что стеклянные фасады позволяли наблюдать панораму, которая выходила на Свислочь. Несмотря на достаточно большие габариты объекта, она не нарушалась. Для своего времени это было достаточно смелое решение, и объект был одним из самых узнаваемых в Минске. Однако недавно прошел демонтаж здания и вместо него был предложен новый проект.
— Опять же, мы здесь видим универсальную мировую архитектуру, никак не привязанную к конкретному контексту. Здание не сомасштабно и будет перекрывать как панораму на реку, так и окружающий его комплекс исторических зданий. Как и в случае со зданием по Буденного, снова получаются давление на окружающую застройку, несоразмерность и нарушение видовых точек. Однако, если этот объект реализовать в курортной зоне, он вполне себе мог существовать без всяких нареканий.
Затронул архитектор и скандальный отель возле Белгосцирка. Благодаря ему объем здания полностью нивелирован. Также здесь существуют явные проблемы с видовыми точками: например, обелиск на площади Победы практически не виден. При всем этом, у перечисленных зданий нет ярко выраженных проблем с архитектурной точки зрения. Главный нюанс — нахождение не на своем месте. То же самое можно сказать и про дом Чижа, который полностью перекрыл Троицкое предместье. Эти проблемы характерны не только для Минска, но и для центральных частей многих городов.
— Еще одна тема, близкая брестчанам, — недавняя ситуация вокруг Осмоловки. На стадии обсуждения детального планирования проектировщиками было внесено предложение о сносе квартала. Сами по себе здания, расположенные там (как и весь квартал), не являются историко-культурным наследием. Здесь важны территориальное расположение района, его сомасштабность и нагрузка на существующую инфраструктуру.
Вместо тихого квартала в центре города Минск мог бы получить еще один безликий район с новостройками. Сейчас часть активистов выступает за включение Осмоловки в список историко-культурного наследия, чтобы взять его под охрану государства и избежать изменений. Другая часть предлагает провести здесь масштабную реконструкцию, сохранить комплексность, этажность и принцип застройки. Все это тем или иным образом позволит избежать дополнительной нагрузки на центр и давления на окружающие объекты.
Про Осмоловку было сказано не просто так. Подобная история в Бресте была с колонией Варбурга, когда решение о включении комплекса в перечень историко-культурного наследия опоздало буквально на месяц после того, как последнее здание было разрушено. Это один из ярких примеров надобности ревитализации объектов. Здания не эксплуатировались, начали разрушаться, а, когда было принято решение взять под охрану, охранять было уже нечего.
Альтернативное проектирование и противовес в виде экспертов
— Когда мы говорим о наследии различных периодов и, в частности, функционализме, нужно понимать следующее. Существуют объекты, которые в данный момент используются не по назначению. Это допустимо, ведь таким образом их жизнь поддерживается.
При корректировке и обсуждении генплана есть возможность грамотно и вдумчиво принять решение по дальнейшему использованию этих зданий. Куда сложнее дела обстоят с объектами, которые не используются и пострадали от окружающей застройки. Здесь (как уже говорил Николай Николаевич — прим. авт.) решение нужно принимать быстро. Для этого существуют электронные обращения к органам власти, СМИ. Важно как можно быстрее привлечь внимание к разрушающемуся объекту.
Любой человек, не равнодушный к судьбе того или иного здания, может включаться в работу по его сохранению. Нынешний проект детального планирования при согласовании будет определять дальнейшую судьбу застройки центра. Даже не являясь специалистом, человек может увидеть интересующие его вещи и заострить на них внимание. Сбор информации, фотографий, воспоминаний жителей — все это позволит обосновать концепцию по сохранению того или иного объекта.
— Можно смело заимствовать опыт Минска и выходить с конкретными инициативами и предложениями по объекту или территории. В идеальном варианте я говорю про альтернативное проектирование, когда вариант дальнейшего развития территории объекта может предложить не только государство, но и общественные организации.
Николай Власюк считает, что для того, чтобы участвовать в процессе обсуждения генплана, нужен противовес из профессионалов. Главный архитектор сетует на нехватку общественной организации, которая бы занималась охраной памятников. То, что в городе появляются малые художественные формы низкого уровня, говорит об отсутствии действующих искусствоведческих и архитектурных организаций. Ведь людей, желающих их поставить и бесплатно подарить городу, гораздо больше, чем тех, кто этому активно сопротивляется.
Говоря о детальном плане, Николай Власюк подчеркнул его гуманный подход к среде. Он предполагает создание пешеходных пространств, уменьшение трафика, регламентирование застройки в центре (чтобы не было высокой этажности). Вопрос другой — с какой стороны подходить к реконструкции кварталов.
— Недавно в Брест приезжали немецкие урбанисты, и мы вместе ходили по «итальянскому кварталу», — говорит главный архитектор. — По проекту здесь вычищалось дворовое пространство, предполагалось уплотнение и строительство паркинга. Немцы же говорят, что уплотнять территорию не стоит, лучше построить здесь частный дом и продать его за космические деньги. Это говорит о разности подходов во всем мире. Например, есть города-заповедники, как Флоренция, где ничего нельзя трогать, а есть Франкфурт-на-Майне, где в историческую застройку внедрены небоскребы. Однако, гуляя по городу, их не ощущаешь, потому что на уровне зрения видно только три этажа, а небоскребы выступают силуэтами со стороны. Какой в Бресте должен быть подход — над этим нужно еще работать.
Проблем с городской застройкой много. Это и культ финансирования, когда при боязни потерять инвестора власти разрешают реализацию сомнительных проектов. Это и желание чиновников оставить себя в истории, принимая поспешные решения здесь и сейчас, не думая о взвешенности. Это и банальная нехватка финансирования, когда вместо качественной реконструкции с заказом оригинальных деталей, делается типичный ремонт с вкраплением пластика и сайдинга.
Для того, чтобы двигать эту ситуацию в сторону улучшения, недостаточно надеяться только на чиновников. Ведь как сказал Николай Николаевич в конце мероприятия, чиновник — это вчерашний гражданин, зеркало общества. Мы вряд ли можем повлиять на пополнение городского бюджета, но начать заниматься самообразованием и учиться слушать друг друга — точно под силу каждому.
Фото — Вера Ерёмова
Для отправки комментария необходимо войти на сайт.