Команда Sagotorium образовалась в 2013 году и уже выпустила три полноформатных альбома и сплит с Минской группой Exegutor. Их название — соединение трёх псевдонимов музыкантов, а цель музыки — бесконечные и весёлые танцы.
Как вы начали заниматься музыкой?
Андрей: Всё началось в восьмом классе, я тогда «Король и шут» слушал, ерунду какую-то . И однажды мой друг сказал: “Пора уже играть на гитаре”. Меня родители изначально хотели отдать в “музыкалку”, но я же суперленивый, а тут мы взялись серьёзно: учили простые аккорды и какие-то дурацкие песенки пели.
И вот уже через 2 года захотелось рубить метал. Тогда же мы познакомились с Ромой, который имел свою электрогитару, а ТАКОЕ было далеко не у всех. Вот моя первая гитара была фирмы “Закрытое акционерное общество Аккорд” — понятия не имею, откуда она. Кстати, до сих пор на ней играю и придумываю рифы *смеётся*. Лень же доставать электруху из чемодана, поэтому берётся то, что стоит рядом.
Так вот, это был 2004 год, мы познакомились с Ромой, который тогда уже играл в группе, и играл жуткий и страшный black metal.
Рома: Ничего не страшный.
Андрей: Рома — человек, который научил меня играть на гитаре: я, конечно, до него два года уже играл, но он всё систематизировал и научил меня новым вещам.
В общем, решили в гаражах поиграть, переигрывали хорошие песни и даже своих пару тем придумали. Я к тому времени уже насобирал деньги на свою первую электрогитару, “Diamant”, позже правда продал её и купил какое-то непотребство. Только сейчас мы понимаем, какая это была крутая гитара, и вспоминаем о ней со слезами.
А как Рома стал музыкантом?
Рома: Никто не помнит, я уже слишком стар. Что-то начал играть лет в 14 или 15… потом была black metal команда, потом black death, потом sympho black, а потом я согласился играть сессионным басистом с ребятами. У меня тогда и баса не было.
Андрей: Мы всё вместе придумали, когда вместе сидели на природе, на рельсах *смеётся*.
Рома: Ага. У него была одна тема. “Я ПРИДУМАЛ тему!”
Андрей: Так ведь придумал. В общем, основной костяк Sagotorium — это я, Ждан и Рома, мы все в своё время переиграли в “подвальной” группе AssFaced, которая быстро распалась. Когда брали Рому, тот кричал, что он сессионщик. В результате — придумал наверно 50 процентов нашего материала *смеётся*. Я вот хоть и гитарист, но моя лепта в создании музыки группы вообще небольшая.
Рома: Большая.
Андрей: Да? *шёпотом* Нагло врёт.
Андрей: Так вот, решили мы сделать такой супер танцевальный и немного примитивный проект, чтобы было просто и весело. А потом влез Рома.
Рома: Да-да, я всё сделал невесело *смеётся*.
Андрей: Влез со своими индустриальными вставками, стал придумывать какие-то жуткие “ломопальцевые” гитарные рифы — причём для меня!
Рома: Ну не для себя же, я же басист.
Первый альбом у нас получился, как и хотели изначально. Его почти целиком придумал наш вокалист Ждан, который знает три ноты и пишет просто тык-тык-тык-тык: и вот, все уже должны танцевать, а он будет рычать в микрофон, как черепашка.
Андрей: Была такая группа Intra Muros. Она распалась, и оттуда мы взяли нашего приятеля Лёшку — и не прогадали, он очень харизматичный и с отличным тембром голоса. Лёша пришёл на второй альбом — тут всё и завертелось.
В чём идея вашей музыки?
Андрей: Just for fun.
Рома: Китч и стёб: мы не несём глубокой идеи, такая музыка в принципе не может этого делать. Просто юмор и пародия на общество, на пафосных людей. Это выброс энергии: где-то позитивной, где-то негативной — в любом случае, сложной к адекватному восприятию.
Андрей: Если заглянуть в тексты, то можно найти прикольные идеи. Правда, текстов никто наизусть не знает, даже вокалисты. А ещё в каждом альбоме у нас есть песня, которая посвящается Ждану.
Рома: Мы записали три полноформатных альбома, один мини-альбом и один сплит с минской группой Exegutor.
Андрей: Сплит получился самый серьёзный, была общая сплитовая тематика: социальщина и недовольство жизнью.
Рома: По сути мы писали про очередную попытку убежать от бытовой реальности, к которой приходишь с годами: работа, семья, деньги. И это надо либо принять и сесть на попу, либо пытаться убежать, что мы и делаем, пока ноги двигаются и пыль не сыпется.
Андрей: Я не понимаю, о чём он *смеётся*.
А какая самая острая проблема в нашем современном обществе?
Андрей: У нас усё добра, вы што!
Рома: Самая большая проблема в самом большом открытии. Я говорю про интернет, про это необходимое зло. Люди стали более замкнуты, перестали общаться как раньше. Пусть это звучит как какая-то ностальгия, но живого общения действительно не хватает. Концерты и наша музыка — это как отдушина, как возможность самореализации.
Андрей: Меня вот никто не понимает. Мать постоянно спрашивает, чего я всё езжу на эти концерты: “Вам что-нибудь ПЛАТЯТ?” Нет, не платят. Более того, мы сами тратим кучу денег, едем в Москву, Киев. Но мы и не просим ничего, мы адекватно воспринимаем свою музыку, понимаем, что она не для большой аудитории.
Нас интересно слушать на концерте, видеть, как мы дурачимся на сцене, и дурачиться вместе с нами. Вряд ли кто-то дома такой сел и подумал: “О, сейчас Sagotorium послушаем!”
Если честно, то тяжеловато делать всё за свои деньги. Хорошо, что Рома у нас звукорежиссёр, сводит нас и разрешает мне писать гитару настолько долго, насколько я захочу. А ещё я начал думать, вот бы винил выпустить…
Но сейчас материальный носитель ничего не значит. Диски никто не покупает и не слушает, за исключением коллекционеров и меломанов.
Рома: Напомни-ка, зачем мы их тогда делаем?
Андрей: Ну, у меня растёт ЧСВ [чувство собственной важности — ред.]. Когда вышел сплит, и я получил его на руки, я пришёл домой гордый и маме показываю. А она: “Ну и что, где деньги? Давай уже женись”.
Мы не делаем большого тиража для дисков, только чтобы подарить или поменять. Ну и в руках их очень приятно подержать.
То есть заработать музыкой в нашей стране нельзя?
Рома: Смотря какой музыкой. Можно организовать кавер-бэнд, например: выучить песни песни Scorpions и Deep Purple, а ещё Круга и Лепса и идти играть на свадьбу. Но ведь это скучно.
Есть и другой способ, но для этого нужно очень круто играть и сделать музыку своей работой. Когда музыка у тебя как хобби, ты можешь не отказываться от алкоголя, женщин — многих вещей. Когда ты профессиональный музыкант — ты должен вкалывать и выкладываться на сто процентов, как на обычной работе. Причём месяц за месяцем, чтобы тебя помнили. И каждые выходные ты не с любимой девушкой или кошкой, а на концертах. Хотя это конечно круто — быть профессиональным музыкантом — это большие возможности и совсем другой уровень.
Для чего нужна музыка?
Рома: Музыка бывает разная: одна действует на эмоции, другая — на интеллект. Можно, конечно, и всё перемешать. У нас же — чисто эмоциональная.
А музыкант — это проститутка *смеётся*. Он ведь всегда делает что-то на публику — человек, которому не хватает внимания.
Андрей: Дайте я скажу. Музыкант — это… я! Представляете? Музыкант — это человек, человек, который показывает людям свои эмоции через музыку. Мы вот внутри какие-то шальные, оказывается.
А можно тяжёлую музыку назвать искусством?
Рома: С точки зрения культурологии, можно назвать искусством всё, что угодно. Для кого-то искусство — только классика, а для кого-то — и шарканье вилки по столу. Мы далеко не маэстро, но наша музыка — тоже искусство, просто другого плана.
Почему у вас нет ударника?
Рома: Да потому что это лишний рот в семье!
Андрей: Это исторически сложившийся факт. Мы все друзья, а друга ударника не было.
Какую песню послушать, чтобы познакомиться с вашим творчеством?
Рома: Можно уже и альбом “Поедемте жить” послушать, там песни по полторы минуты. Он концептуальный, о том, что пора уезжать с этой планеты. Там даже есть про Украину.
Андрей: А ещё есть песня, которую мы ненавидим, но все любят, там ещё куры вначале кудахчут: Fried Chicken Genocide.
Чем ваша музыка отличается от других команд, играющих grind?
Рома: Привнесением всякой “дичи” в этот стиль.
Андрей: Альбом же пишет не один человек, нас трое и каждый привносит что-то своё, а у нас разные предпочтения в музыке, и в результате получается, что групп, похожих на нас, — нет. И это не громкие слова, на самом деле, это проблема. Ни один лейбл тебя не возьмёт: пишем на grind — отвечают, что мы какие-то танцульки скинули, пишем на experimental — кричат, где наши семь восьмых [музыкальный размер — ред.].
Расскажете про самые классные концерты?
Рома: Вот в этом году мы выступали на одном из крупнейших белорусских фестов Metal Crowd, мы там только три песни сыграли, потому что были проблемы с электричеством и всё горело к чертям.
Андрей: Вообще, все концерты крутые. Расскажу про два.
Начну со второго концерта в нашей жизни. Мы поехали в Речицу — 700 километров в одну сторону. А зовёт, знаете кто? Егор Руль — организатор Metal Crowd, а это наш ВТОРОЙ концерт. Мы, конечно, поехали, подумали, что он нас сразу же и на фестиваль пригласит.
Приехали ночью, взяли такси. Водитель оказался трушным бомбилой. Мы давай спрашивать у него, где бы переночевать. Повёз он нас в какую-то общагу, половину её разбудил, но нас всё равно не пустили.
Потом поехали туда, где собирались выступать: в ПЯТЬ утра он привёз нас в этот ДК. На наш стук вышла вахтёрша и дала нам какой-то номер телефона, мол, езжайте, спите. А там номер какой-то женщины, которой мы таки и позвонили в столь ранний час. Та, кстати, отреагировала, будто ей каждый день с незнакомых номеров звонят и просят переночевать: да, конечно, приезжайте.
Открыла нам старушонка, божий одуванчик. Вся квартира в иконах, на холодильнике — распечатанные на А4 молитвы. Так что она делает: угощает нас чаем, даёт чистое постельное бельё, укладывает спать и говорит, что с утра пойдёт на рынок, чтобы нам не мешать. И действительно ушла, не побоялась, что мы её хату обнесём.
Рома: Приезжаем на концерт. Зал стрёмный, весь кафелем обложенный. Зрителей — десять человек. То есть ВСЕГО десять человек, не на нас одних. Там же были крутые команды: Dracula, они играют с 1992 года, Balsa, Bedlam 44. Последние сразу отказались играть.
Андрей: И нам советуют не играть. А мы же ехали 700 км, да и наш второй концерт, да и Metal Crowd впереди маячил. Выступление получилось жестоким: у нас есть ноут, с которого “ударка” играет, и мы попросили звукорежиссёра, чтобы он нам переключал треки на нём — так он умудрялся между ними вставлять какой-то дискодэнс *смеётся*: тыц-тыц-тыц-тыц.
Рома: И от кафеля тебе всё это в лицо, весь этот тыц-тыц! Да-да, послали мы Руля. А потом каждый год слали ему диски: ну пожалуйста, ну возьми нас на Metal Crowd!
Андрей: Последний крутой концерт был на Coyote Brutal Fest в Москве. Мы ездили первого октября на бусе, водитель которого сказал, что правил поведения особых в его машине нет. В общем, не знаю, как этот бус выжил, и все сидения остались на местах: на полу еда валялась, всё было везде разлито, люди там же спали.
На Coyote Brutal Fest всегда 10-15 групп, среди них обычно два хэдлайнера. В этом году были Internal Bleeding из Нью-Йорка, которые играют slamming brutal — крутые мужики, лет по сорок, и словацкие Abortion, с 1989 года. Когда мы приехали, как раз чекались [проверяли звук перед концертом — ред.] Internal Bleeding: мы им сразу диски дарить, наклейки, я ещё шутил, что мы после них выступаем, типа они у нас на разогреве. А их гитарист такой с сарказмом: “Да-да, пацан, да-да”.
Internal Bleeding показали уровень. Такое шоу, такой высокий уровень игры. На них все “отмясились” и, когда мы вышли играть, под сценой осталось два человека. Выступали в результате просто себе в удовольствие. И тут я слышу тарелка “живая” звенит. Мы обычно такого очень не любим, когда всякие умники лезут, а тут я оборачиваюсь, а там ударник Abortion — не выгонять же!
А потом смотрю: стоит басист Internal Bleeding и машет мне бокалом пива — типа, молодцы ребята. Я думаю: ничего себе, пацаны заценили. Так потом ещё замечаю их гитариста, который мне такой типа дай “пять”. И всё, меня понесло: “Аааа! Меня «Нью-Йорк» заценил!”
Как мы отыграли, так басист подошёл, давай обниматься, “Brothers, brothers” — говорит. Поменялись дисками — их крутой digipack на наше непотребство, ещё и потресканное. И знаешь, что говорит? — ДАЙТЕ АВТОГРАФЫ!
Рома: Первый Coyote Brutal Fest, тоже был ничего. Мы с Андреем заснули, и вокалисты нас от души побили, чтобы разбудить перед концертом. А ещё мы Пинаколаду пили — вкусненькая такая, сладенькая, как раз для таких брутальных мужиков, как мы.
Что должен делать музыкант, чтобы концерт получился?
Рома: Важна искренность и честность. А хорошо играть и не лажать — это априори, зачем иначе выходить на сцену?
Андрей: Я, вот, на концерте не сосредоточен на игре: для меня важна атмосфера. Кого волнует, попадаю ли я, если получается весело?
Рома: *шёпотом* Меня!
Андрей: Да-да, потом мы едем после концерта домой, и Рома всех отчитывает за лажи. Конечно, надо чуть серьёзней отнестись к технике игры, но хорошо играть гаммы не достаточно: чтобы зал качало, надо выкладываться по полной. Даже Рома: вот тут серьёзный сидит, а на концертах башкой трясёт и “аррррр” кричит *смеётся*.
В каком веке и месте человеческой истории вы хотели бы жить?
Андрей: Были бы менестрелями в Средние века!
Рома: А я был бы монахом: выстригли б мне лысину на макушке. Впрочем, она скоро и так будет.
А если серьёзно, то хотелось бы застать время лет десять назад, родиться в СССР и играть в 90-е. Металсцена была тогда посильнее, люди ходили на концерты, а ещё интернета не было. Всё развивалось медленнее, и человек успевал оставаться современным.
Ещё хорошо бы родиться в Швеции. Играл бы black metal дальше.
Андрей: Да, в Скандинавии было бы прикольно родиться, там природа какая! Хотя у нас тоже красиво.
Рома: *задумчиво* Он раньше выбегал в лесополосу и кричал “Оооодин!”.
Андрей: Ага. Я раньше носил на шее солнцеворот и Одина звал. Было же очешуенно: пили зубровку, сидя на льду на Мухавце, на мой день рождения, 5 января, и закусывали батоном с майонезом. И было совсем не холодно! А теперь? Ох, празднуем дома, надо курочки пожарить, картошечки для Ромки приготовить. А раньше пили зубровку за милую душу и Одинами все были.
Рома: Это так старость приходит.
А почему не стоит заниматься музыкой?
Рома: Потому что этим не будет гордиться ваша бабушка.
Андрей: И чужая тоже.
Для отправки комментария необходимо войти на сайт.