Дочери Валентины — Ире — 20 лет. В детстве она не доставляла проблем, а оказалось, «росла ненужным ребенком». Сейчас Ира находится в реабилитационном центре для страдающих от наркомании. Её мама говорит, что в этой беде виновата сама.
В центр Ира попала по своему желанию, тащить зависимого на лечение силком — большая ошибка. Но прежде чем согласиться, девушка уходила из дома, сидела на героине, пропадала. Мама Валентина решила выходить из родительского ступора и работать над, как она считает, своими ошибками: записаться к психологу, пройти программу для созависимых и попытаться помочь другим матерям.
Никаких центров, куда можно обратиться родителям, которые потеряли связь с детьми, женщина не нашла, поэтому она ищет тех, кто попал в похожую ситуацию, чтобы объединиться и выкарабкиваться вместе, сообща.
«Ира росла ненужным ребенком»
Я обычный человек — работаю в медицине и обожаю свою профессию. Возможно, это сказалось на воспитании детей. У меня две дочери. Старшей — 27 лет, младшей — 20. С их отцом я развелась, когда младшей было три года. Как и многие мамы, я всеми силами старалась компенсировать неполноценность семьи. Брала дополнительные ставки, ночные дежурства. Воспитанием младшей Иры занималась старшая Даша.
Не хочу сказать, что не уделяла времени своим детям, но сейчас понимаю: его было недостаточно. Работа, огород, мама — жизнь напоминала бег по треугольнику.
Ира с детства не доставляла никаких проблем. Одной из главных моих ошибок стало то, что я это приняла.
Дочка сама хорошо гуляла, ничего не требовала. Сейчас я понимаю, что Ира росла ненужным ребенком. У нее не было ориентира в жизни, и в итоге она начала искать его на улице.
«Теряю дочь»
Когда Ира была в 9 классе, я поняла, что теряю дочь. Тогда мне нужно было одуматься, бросить две ставки и вплотную заняться ребенком. Но мы же действуем по принципу «когда грянул гром — мужик перекрестился». Отношения с младшей дочерью испортились. Она ругалась, уходила из дома. Старшая к тому моменту вышла замуж и уехала жить к бабушке.
Я видела, что в компании Иры присутствует алкоголь, но не придавала этому особого значения: все подростки это проходят. Наркотики заметила сразу.
Ире было 18 лет, она оканчивала местный колледж. Скорее всего, дочь что-то покурила. Я тут же начала на нее кричать, рассказывать о последствиях, сгущать краски. Из-за отвратительного поведения я выгнала дочь из дома. Две недели она не появлялась: ходила по друзьям. Грубейшей ошибкой было принять ее обратно.
«Хочешь торчать — торчи»
Возможно, мои слова прозвучат ужасно, но мы получаем то, что заслужили. Мы сами даем повод детям употреблять наркотики. Они понимают, что мамы их всегда примут, накормят, оденут. И начинают этим пользоваться.
На сегодняшний день я бы села с дочкой за стол и сказала, что уважаю ее выбор. Хочешь торчать — торчи, только за дверью моей квартиры. Возможно, это бы не сработало, но дочь должна понимать, что мама не хочет жить с наркоманкой. Что она любит ее, а не зависимость.
Согласилась принять помощь, а потом всё пошло по наклонной
Я познакомилась с мужчиной из христианской миссии, который занимается наркоманами. Разговорились — рассказала о дочери. Он пригласил на встречу «Открытые сердца» в протестантском храме на Центральной, где собираются зависимые ребята. Я сходила, впечатлилась и начала готовить ко встрече дочку. Просто предлагала сходить посмотреть, как ребята выходят из похожих ситуаций. На мое удивление, она согласилась.
После собрания Ира сказала, что ей надо переварить услышанное. Для меня эти слова стали победой. А после она взяла и уехала работать в Пинск — там все пошло по наклонной.
«Всю неделю просидела на героине»
Ира перестала выходить на работу, взяла в рассрочку несколько телефонов (за которые я расплачиваюсь до сих пор). Не обошлось и без приводов в милицию. Я чувствовала, что дочь мне постоянно врет, но ничего сделать не могла.
Приехать и забрать ее силой на лечение — большая ошибка, на которую часто идут родители. Полгода дочь была в Пинске, я — на нервах. Зайдешь в VK, глянешь, что дочь онлайн, — на какое-то время выдохнешь: жива.
Так продолжалось до тех пор, пока дочь мне сама не позвонила и не сказала, что хочет в реабилитационный центр. Всю неделю до этого она просидела на героине.
Карантин, реабилитация, адаптация
После возвращения домой я больше всего боялась, что дочь проснется утром и не захочет ехать в центр. Меня не столько пугала ломка, сколько то, что она откажется. Логика наркомана ведь какая: завтра брошу. А пока завтра не пришло — можно «заторчать». Но дочь не изменила своего решения, и мы отправились в реабцентр.
Ира до конца не понимала, куда едет. Это христианское учреждение, программа реабилитации рассчитана на 1,5 года. Первые 4 месяца ребята находятся на карантине: они практически оторваны от внешнего мира. После полугода идет реабилитация, потом полгода — адаптация: в это время ребята выходят на работу, учатся распоряжаться деньгами и т.д.
«Хорошо, что ваша дочь сидела на героине»
Центр, который мы выбрали, находится в Гомельской области. Существует подобный и в Брестской, но это слишком близко: «друзья» могли найти дочь и передать ей наркотики. Первое, что я услышала от работников центра: хорошо, что ваша дочь сидела на героине. Синтетических наркоманов куда тяжелее вернуть к жизни: у них серьезно повреждена нервная система.
Как жить дальше?
Осознать, что твоя дочь в 19 лет наркоманка, очень тяжело. Ты понимаешь, что у нее вся жизнь впереди и, если она не остановится, все пропало.
Началось самобичевание: сама виновата, не досмотрела. Все это съедало меня, съедает и мам, которые оказались в такой же ситуации.
Три дня я ходила на работу как робот. После задумалась, как жить дальше. Нашла контакты мужских реабцентров, позвонила туда, просила контакты мам наркоманов. Оставила свой номер телефона. Но мне никто так и не позвонил.
Я не хотела замыкаться в себе, а мамы только это и делают. Им стыдно, они пытаются стать невидимыми. Но стоит четко понимать: жизнь продолжается, нужно любить не только своего ребенка, но и себя.
Как выбраться из ямы
В Санкт-Петербурге я нашла общество созависимых наркоманов и начала проходить 12-шаговую программу. Онлайн-общение, задания — все хорошо. Но мне хотелось большего. В поисках я наткнулась на тренера личностного роста Максима Сафина. Он сам бывший наркоман, который разработал НЛП-технологию. Параллельно с его лекциями я продолжала ходить на собрания в церковь и выполнять шаги по программе. И это помогло выбраться из эмоциональной ямы.
«Нам удобно, когда ребенок сидит в соседней комнате и нас не трогает»
Прошло три месяца с того момента, как дочь находится в реабцентре. Недавно она написала мне первое в жизни письмо, полное раскаяний и сожалений. Я вижу, что дочь меняется, и это меня радует. В июне у нее заканчивается карантин, и она приедет в отпуск.
За это время я осознала свои ошибки в воспитании. Самая главная — я сделала Иру удобным ребенком. Мы все время заняты, постоянно бежим, и нам удобно, когда ребенок сидит в соседней комнате и играется.
Вспоминаю, как Ира ко мне подходит и говорит: «Мам, пошли поговорим». Я вместо того, чтобы все бросить и пойти поговорить с собственным ребенком, прошу у нее 15 минут. А ей через 15 минут уже не надо.
Вместо вины — быть друзьями
Еще одна из ошибок — прививать чувство вины. Что часто можно услышать от родителей, когда ребенок разбил телефон? Я работал(-а) на двух ставках, чтобы купить его, а ты взял и разбил. Если не можешь купить — предложи ребенку собирать деньги, а после добавить необходимую сумму. Когда уже купил, будь добр — молчи. С детьми нужно быть друзьями, и сейчас я этому заново учусь. В том числе у старшей дочери.
Ищу единомышленников, не чтобы поплакаться
Именно поэтому я очень хочу найти единомышленников, с которыми можно было бы решать подобные проблемы. Я не хочу, чтобы это была организация, куда мамы приходили бы поплакаться. Нет, надо работать над собой и своими проблемами, приглашать молодежь, психологов.
Дети не становятся наркоманами в счастливых семьях. А счастливая семья — не та, у которой много денег, а та, где родители любят друг друга. Прописная истина, которую никто не хочет замечать.
Бресту необходима организация, в которую бы могли обратиться не только мамы наркоманов, но и те родители, у которых дети только-только начинают терять контроль. Чем раньше поймем ошибки — тем лучше.
«Снова учусь быть мамой»
Сейчас я заново учусь быть мамой. Общаюсь с психологом, работаю по технологии Сафина. Совсем скоро я поеду знакомиться с дочкой. Ведь поменялась не только ее жизнь, но и моя. И я точно знаю, что, как только дочь вернется из центра, я попытаюсь выстроить с ней партнерские отношения, в которых мы обе будем на равных. Только уважая друг друга, можно победить.
Фотографии — для иллюстрации, автор — Eszter Herczeg
Материал создан в рамках совместной инициативы Офиса европейской экспертизы и коммуникаций, CityDog.by, vitebsk4.me, журнала «Бинокль» и «Рэгіянальнай газеты».
Для отправки комментария необходимо войти на сайт.