Я привыкла верить в свою относительную всесильность. Если что-то у меня получается плохо, я объясняю это тем, что просто ещё не уделила этому занятию достаточно времени. Поэтому, когда в редакции выбирали того, кто опробует на себе профессию больничного клоуна – я без страха объявила себя добровольцем. Мне казалось, это будет легко. Как же я ошиблась.
Для того, чтобы поучаствовать в тренинге, ребята прошли собеседование и предварительный отбор. Я же явилась, в общем, не прошено. И сначала чувствовала себя немного пришельцем среди людей, явно объединённых одной благородной целью. Но это чувство, благодаря открытости и доброте других участников, быстро прошло.
Второй момент меня, человека, считающего выходные священным временем, поразил ещё больше. Ребята провели на курсах больничного клоуна две субботы и два воскресенья, с утра и до вечера. Вынуждена признаться, что я прошла с ними только часть пути. Но того, что я увидела, оказалось достаточно, чтобы понять: есть вещи, которые делать очень тяжело, и люди, их делающие, достойны огромного восхищения.
Вся программа курса больничного клоуна включает в себя актёрское мастерство, темпоритм, твистинг, жонглирование, правила работы в больнице, изучение психофизики клоуна. Т.е. больничный клоун – это и актёр, и психолог, и аниматор в одном лице. Но начать, конечно, надо было с основ – познакомиться друг с другом. Ведь, как нам расскажут позднее, партнёр для клоуна – это один из самых важных людей в работе. Именно он будет помогать тебе, когда перед лицом больного ребёнка ты, например, впадёшь в ступор.
В одном из первых упражнений мы приглашали трёх товарищей на свидания. У нас была минута, чтобы первому рассказать о своей семье, второму – о работе (а у большинства больничных клоунов есть основная работа), третьему – о том, зачем ты здесь. Проблем в общении с людьми у меня нет, но рассказывать абсолютно незнакомому человеку про свою жизнь было очень непривычно. Умение открываться – это первый шаг к тому, чтобы быть правильно понятым.
Когда я сказала, что я журналист и, в общем, здесь для статьи, последовал резонный, хоть и неожиданный, вопрос: «А по-настоящему стать больничным клоуном не хочешь?» Я не нашлась, что ответить. Действительно, почему я об этом даже не подумала? Дальше я попыталась полностью забыть о том, кто я, и представить, каково это на самом деле пытаться овладеть этой профессией.
А ещё мы танцевали смешные танцы, слушали историю создания «Funny nose» и пили чай.
В первый день я уходила с ощущением, что всё не так уж и тяжело. Играми и быстро создающимися доверительными отношениями немного напоминает детский лагерь. Но тогда я не подумала о самом главном: для чего всё это делается и к чему ведёт. Когда понимаешь, что через пару недель тебе придётся войти в больницу, быть весёлым, знать, что сказать ребёнку, не потеряться от его вопросов – становится очень неспокойно и понимаешь, насколько ты к этому не готов.
Не все из тех, кто был на курсах в первый день, добрались туда в последний. Видимо, их посетили те же мысли, что и меня. Я в этот день ощутила бОльшую сплочённость ребят, и самой открыться было уже гораздо легче.
В этот день тренинг проводила Инна Адарченко, творческий руководитель первой в Беларуси группы больничных клоунов Funny nose. Её главным напутствием было не бояться ошибок и учиться создавать атмосферу. Не приходить к детям с готовым спектаклем, а создавать его вместе с ними по ходу. Этот день подарил и несколько интересных открытий для меня о себе самой.
Я решила поактивничать и вызвалась читать мысли Кати, девушки из Минска. Мы обе очень серьёзно отнеслись к заданию Инны, по которому Катя должна была мысленно давать мне простое указание, например, подними руку, а я должна была пытаться это указание отгадать, поднимая руки, наклоняя голову, приседая, пока не угадаю. Оказалось, что читать мысли было совсем не обязательно – смысл задания заключался в том, чтобы раскрепостить человека, делающего в тишине под взглядами других абсолютно несвязные движения. Раскрепостить меня, может, и удалось, но развернуться спиной (а именно этого хотела Катя) я так и не догадалась.
На конец приберегли самое интересное. Я бы назвала это упражнением на доверие. Сначала одна часть команды с закрытыми глазами ходила в разных направлениях, а задача второй части была не дать им на что-нибудь натолкнуться, потом играющие менялись местами. Это невероятно интересное ощущение. Когда ты с закрытыми глазами, ты проникаешься нежностью и благодарностью к человеку, чьи руки не дают тебе споткнуться и упасть. И ты даже не знаешь, кто это.
А когда вы меняетесь ролями, ощущаешь просто-таки материнскую ответственность за своего подопечного.
Мне тяжело предположить, чем конкретно эти упражнения помогают будущему больничному клоуну. Единственное, что я поняла, это то, что в этой профессии ничто не будет лишним – пригодится и умение игры на музыкальном инструменте, и танцевальное прошлое. Но самое главное, на мой взгляд, чтобы стать хорошим больничным клоуном, человек должен быть практически полностью состоявшейся личностью. Он должен, как Барон Мюнгхаузен, сам уметь вытаскивать себя за волосы из ямы – т.е. если ему плохо, он ни в коем случае не должен показать это ребёнку. Он должен в минуты, когда находится в больнице, стать поддержкой и настоящим приключением для её обитателей.
Конечно, клоун – это, в первую очередь, красный нос, смешной костюм, воздушные шары. Но больничный клоун это что-то большее. И я рада, что мне, хоть и ненадолго, удалось стать частью этого движения. Возвращаясь к вопросу, так не хочу ли я стать больничным клоуном по-настоящему, я вынуждена признаться, что я не готова. Так развеялась моя вера в собственную относительную всесильность. Но возродилась вера в человечество – пока есть люди, которые бескорыстно делают такое дело, у нас есть шанс.
Фотографии — Василий Брух
Для отправки комментария необходимо войти на сайт.