Николай Морозов – дизайнер одежды, известный далеко за пределами Беларуси. Бунтарь, отличник, француз в душе. Бинокль” встретился с Николаем и расспросил о его профессиональном пути от увлечения до собственного модного дома.
Моя мечта с детства начала превращаться в реальность.
С первого класса у меня было ощущение, что я должен сделать что-то важное. Шить я попробовал в классе 7-ом. Начинал с малого – шил вещи маме, себе, друзьям. Представьте, каково мальчику в 90-е годы шить вещи! Было стыдно, но я ломал систему: приходил в класс и говорил: «Это мой труд, это моя вещь! Не нравится – проходите мимо».
В школе я хорошо учился и вокруг меня было много ребят, с которыми мы были как одна семья. Был авторитетом, но брал знаниями, конечно. Родители были занятыми людьми, поэтому мне пришлось научиться готовить, стирать, убирать. Но у нас всегда был день недели, когда мы собирались вместе.
Мне крупно повезло: за школьные годы я 2 раза съездил в лагерь «Артек». Это было невероятное место. Все то, что я видел там, я впитывал и хотел поделиться со всеми.
В 6-ом классе я организовал школьное кафе. Я видел, что детям на выходных заняться нечем. А я, как человек, побывавший в «Артеке», в котором было много интересного досуга, понимал, что все может быть по-другому. Отец у меня военный, и школа, в которой я учился, была в ведомстве учреждения, в котором он служил. Я немножко воспользовался его положением, пришел к директору и изложил свой вопрос. Я никогда не боялся говорить, ведь любой вопрос можно решить. Моя напористость мне очень помогала.
Мы полностью переделали кабинет девочек, в котором проходили труды: оборудовали кухню, буфет. На школьных дискотеках не обходилось без крепких напитков. Это было согласовано с администрацией школы – зачем бежать за угол, если можно выпить здесь? Классный руководитель был в курсе – лучше так, чем где-то в подворотне. Я всегда говорил правду, поэтому учителя воспринимали меня как взрослого.
Помимо прочего, я увлекался фотографией, организовывал массовые мероприятия – это нравилось завучу и директору. Даже потом шутили, что школа должна носить имя Морозова.
Первая вещь, которую я пошил, – мои спортивные атласные трусы красного цвета, с широкой резинкой (смеется).
Карьера моя в шитье началась с года 1997. В 1999 году я вернулся в Брест из Ниццы, три года отработав в команде Пьера Бальмена. Здесь у меня уже была команда из 5 человек и я начал искать собственное помещение. В то время у меня был такой «конь»: любой заказ выполнялся за 24 часа, поэтому люди знали, как я работаю и кто такой.
К 2000 году в Бресте уже функционировало предприятие, выпускающее женские костюмы и платья партиями, а также отшивающее эксклюзивные наряды.
Заниматься творчеством в то время было трудно: люди думали, как выжить.
Чтобы выйти на какой-то уровень, я много участвовал в конкурсах. «Адмиралтейская игла», например. Но эти конкурсы были настолько низкого уровня, что мне было жалко выпускать свой труд на подиум. Заниматься творчеством в то время было трудно: люди думали, как выжить. И мне нужно было думать, но я находил способы заработать.
Пока учился очно в университете, я работал сторожем в детском садике, экскурсоводом в автобусных турах, был дворником, рыл траншеи, танцевал в «Радости». Именно благодаря «Радости» я увидел мир. Возможно, без этого я не стал бы тем, кто я есть сейчас.
Несколько раз у меня была возможность уехать из Беларуси и никогда не возвращаться.
В Бресте – сердце, ведь я здесь начинал. После окончания школы Esmod в Париже, у меня был контракт с Givenchy, но я отказался от него. Вернулся в Брест, потому что на тот момент у меня уже 5 человек здесь работало – это ответственность, желание продолжать дело в родном городе.
Мне нравится Брест, но нравится физиологически. Энергетически – это болото. Оно засасывает людей, поэтому здесь очень тяжело что-то создавать, подолгу я здесь не задерживаюсь. Тут очень тяжело творить. Выйдешь на улицу прогуляться – это же невозможно! Посмотрите со стороны на картину: какие люди на остановках стоят, на женщин, которым больше 40. Вот она привыкла ходить каким-то определенным образом и другого ничего не хочет. И сломать этот тип мышления мы не можем.
Одежда – это облачение нашей внутренности. Моду сегодня делает не дизайнер или модельер – моду делает каждый для себя индивидуально.
Я считаю Брест своим родным домом, но по ментальности я, скорее, француз.
В Париже чувствуется свобода. Француз может рассказывать все, что думает. Там все высказывают свои мысли, которые есть внутри. Ведь Франция – это свободная страна, и в ней каждое мнение имеет право на существование.
Если работнику ателье в Европе ты предоставляешь определенный алгоритм, по которому работает все производство, он его перенимает, и система работает безукоризненно. В Беларуси же настолько часто меняются законы, что ты просто не успеваешь придумывать и подстраивать под него эти самые алгоритмы.
В Париже творческому человеку вообще ничего вести не надо. Там за тебя все делает человек, который грамотен в этом. А я должен делать то, что не могут сделать другие. Представьте, какие вещи бы получались, если я бы сам не умел шить, моделировать, конструировать, вязать, рисовать.
Когда-то во мне сочетались два противоположных характера: мягкий и жесткий, творческий и предприимчивый. Сегодня я понимаю, что все-таки хочу отстраниться от организационных вопросов и полностью отдаться творчеству.
Я не боюсь пробовать себя в чем-то новом. Всегда говорю: «При создании вещи можно все!» Надо не бояться показывать себя, свое видение. Делай так, как тебе хочется. Если чувствуешь, что нужно что-то менять, не откладывай на завтра – меняй сегодня!
В Париже я прошел хорошую школу жизни. Поработал и продолжаю работать с интересными людьми. Проводил показы, работал в больших домах моды – это неоценимый опыт.
Иногда бывает такое чувство, что я буквально останавливаю время.
Многие, наверное, думают: «Морозов там сидит, чашку кофе пьет, мечтает, рисует». За всю свою жизнь я пережил много взлетов и падений. Знаю, что такое бедность и богатство: каково жить на корочке хлеба и чашке кофе в два-три дня и каково есть красную икру каждый день.
Никто не подозревает о том, что спать иногда приходится по 4 часа. Что на неделе бывает по 4 перелета, и что, когда нет сил, есть такое слово «надо» – ты не можешь откреститься от этого, ведь кругом стоит твое имя, ты просто берешь и делаешь.
Я такой человек: если пообещал что-то, обязательно сделаю. Иногда бывает такое чувство, что я буквально останавливаю время. Работу, на которую нужно 8 часов, я умещаю в 3. На создание коллекции у меня уходит 2 дня – основные идеи и прорисовки. Но в процессе реализации участвует много людей, обычно на производство уходит 2 месяца.
Сегодня тренд, завтра – коммерция.
Нужно работать на опережение: если сегодня ты внедряешь какую-то совершенно безумную идею, то через два года эта идея станет массовым продуктом. У людей должен глаз привыкнуть. Сейчас у человечества меняется сознание. Посмотрите на продукты массовой информации: литература, реклама, фильмы. Для того, чтобы мы с вами были готовы к восприятию нового, нужна подготовка.
Я, когда в Бресте бываю, мало хожу по улицам. Потому что, когда я выхожу вот так, как вы меня сейчас видите, мне покоя не дают. В прошлом году я приезжал в Брест на пару дней и смотрю, идет девушка в розовом кардигане, думаю: «Ну, наконец-то в Бресте стали нормально одеваться», а потом подъезжаю ближе и понимаю, что это мои вещи. Очень смеялся. Но это, безусловно, очень приятное чувство.
Понимаю, что моя одежда не всегда по карману людям. Поэтому сейчас есть планы пересмотреть производственные мощности, чтобы дать возможность одеваться от кутюр за приемлемые деньги.
Создание одежды – одна из тактик передачи энергии другим людям.
В том, что я делаю, есть мое прикосновение, в каждой вещи. Когда создаешь, начинаешь рассуждать о жизни, философствовать. Где-то что-то увидел в поездке, пообщался с людьми – и тебе что-то открывается. Бывает, просто мысль, которую ты пытаешься ухватить или какие-то слова. Иногда ночью встаешь, идешь, как зомби, к столу и записываешь что-то. Вот так по крупицам собирается образ, и только через определенное время рождается что-то цельное.
Я мог бы создавать духи так же, как одежду. «Мои» запахи – категоричные ароматы: ладан, запах конюшни, ладан с корицей. Мне хочется видеть в каждом человеке свой аромат. Он, как своеобразный ореол – у каждого индивидуальный.
Хотя, иногда кажется, что я вообще ничего не знаю. Сейчас пробую для себя новое направление – работу с тканями.
Если б я не был дизайнером, то из меня мог получиться химик — я расположен к точным наукам. Даже перечислю профессии, в которых мог бы работать: профессиональный шеф-повар, профессиональный патисье («пирожник» – производитель тортов), парикмахер, архитектор. Рекламщиком/пиарщиком мог бы быть. Люблю землю, поэтому мог бы выращивать растения. Наверное, лодырь из меня получился бы тоже хороший, ведь я никогда им не был (смеется).
У каждого человека есть программа – что бы ты ни делал, все приведет к тому, что ты должен сделать.
У меня есть много учеников, которые уходили и открывали свой бизнес. Я очень счастлив за них. Если человек чувствует, что может идти дальше, не нужно бояться. Нужно ломать и идти дальше, иначе потом будешь жалеть. У каждого человека есть программа – что бы ты ни делал, все приведет к тому, что ты должен сделать.
Я живу по принципу: если мне не нравятся грязные полы – я беру швабру и иду мыть полы. Если человек ноет, что ему все не нравится – то чего он хочет? Нужно ответить себе на этот вопрос. А дальше – встать, отряхнуться и сделать первый шаг.
Как-то Жерар Депардье, с которым мы знакомы уже много лет, говорил мне: «Коля, ты должен сделать свое дело. Никто тебе не поможет, только ты». Поэтому не стоит бояться, нужно действовать. Нужно быть тем, кем ты всегда хотел быть.
фото — Роман Чмель
Для отправки комментария необходимо войти на сайт.