Как связаны панк-рок и антифашизм? Ответ: тесно. Между музыкальным стилем и мировоззрением можно ставить знак равно. Панк-рок – музыка протеста и свободомыслия. Протеста против государств, границ и расовых предрассудков. В 90-х и 2000-х в странах бывшего Советского Союза гремели панк-концерты, которые нередко заканчивались драками. С одной стороны антифашисты, с другой – бонхеды.
Тимур Качарава, Станислав Маркелов, Анастасия Бабурова – лишь небольшой список самых громких жертв, пострадавших от рук носителей ультраправой идеологии. В Бресте антифашизм возник на фоне увлечения молодых людей панк/хардкор музыкой. Кирилл Маслаков – основатель брестской панк-сцены, а ныне, глава Регби Клуба “Unia” – рассказал нам о панк-концертах в Бресте, о том, как увлечение музыкой переросло в активный антифашизм, и чем всё закончилось.
С раннего детства я с друзьями начал слушать punk/hardcore. Мы слушали Rancid и Nofx на пике их популярности и с нетерпением ждали новые альбомы. Когда в Москве появилась новая самобытная школа панк/хардкора, мы обрадовались. Она была бессмысленная, но ангажировано политизированная. Пурген, F.P.G., Маррадёры – пластинки этих групп мы заслушивали до дыр. В конце 90-х – начале 2000-х не было такого доступа к музыке, как сейчас.
Поэтому мы слушали всё, что попадалось в наши руки. Горячо обсуждали новинки и осуждали, если у музыкантов было отклонение в сторону “кислоты” или рэпа. Поначалу вся политизированность панк-рока для нас была лишь оболочкой. Позже до нас дошло понимание, что панк-рок – не просто музыка и музыканты, не овощи и потребление, а именно действие и созидание.
Первым концертом в моей жизни было выступление Drum Extasy в ДК железнодорожников. Я тогда ещё не знал, что это за “чудо”. А вообще, как и для тысяч брестчан, первым “живым” открытием были «Садъ» и «Дай Дарогу!». Сейчас мне такая музыка вообще не нравится. Я был на сотнях концертов, и уже такая музыка не впечатляет. За все годы осталось в памяти выступление Горана Бреговича в классическом составе, опера «Время Циган» Кустурицы, 60-летие Джона Зорна с Майком Паттоном и Messer Chups с терменвоксом.
Панк-рок для нас всегда был связан с DIY-культурой. Мы хотели не потреблять, а создавать. В начале 2000-х мы организовывали концерты в Парке 1-го Мая, в Ивацевичах, в недостроенных домах. Но «сцена» и лейбл «brestcity hardcore» возникли только в 2004 году. Первый концерт, который был нами организован в рамках сцены и лейбла – выступление группы Paprika Korps из Польши. Группа несравненная. Никакой речи о коммерции ни шло, мы заплатили коллективу сущие копейки, и это был отличный старт. В то время “в теме” были замечательные люди из «Свободного Театра». Мы вместе работали в Клубе на Вульке, там и проводили практически все свои концерты.
5 июня 2004 года состоялся первый punk/hardcore гиг (концерт – прим.ред). Выступали брестские команды, в том числе и коллектив, в котором я тогда играл – Facegrind. Хедлайнерами концерта были минчане Fuck It All. С появлением лейбла «brestcity hardcore» в городе активно начали появляться музыкальные группы. Сцена крепла, уровень рос. Долгое время мне приходилось многое брать на себя. Я был организатором, звукооператором, музыкантом и охранником одновременно. Периодически мне помогали разные люди, но на себя взять организацию они не могли.
С 2007 года мы объединили свои силы с Женей Круком, нынешним директором Дай Дарогу!, а тогда – любителем всяческих металов и мазафаки. Это был абсолютно новый уровень. Вместе мы начали сворачивать горы. Несмотря на название “brestcity hardcore”, мы не ограничивались привозом панк/хардкор команд. Возили мейнстрим: [Amatory], #####, Stigmata, Thy Diseas, Korea. В плане панк-хардкора, лучшими были друзья из Distemper, Маррадеры, Toxic Bonkers, Deviation, Toro Bravo, What We Feel.
Это было “голодное” до музыки время, и с посещаемостью проблем не было. Например, на Deviation в 2004 году было 500 человек. На всякой мазафаке от 300 до 500. Мы не боялись расти и браться за большие проекты. В связи с этим росла и рентабельность.
Первый серьезный «влет» случился, когда я привез в Брест Ingite (California) и Death Before Dishonor (Boston). Тогда на гиг приехало более 500 человек из соседних стран. Несмотря на то, что у нас все было договорено с площадкой, нам запретили проводить мероприятие в этом месте. Мы начали искать площадки по ходу, переносили еще в два места.
Нам сначала разрешали, а потом отказывали, когда видели тонны привезённой аппаратуры. В итоге концерт так и не состоялся, и всё закончилось благополучной дракой. Фанаты «Динамо», под надзором сами знаете кого, «прыгнули» на нас. Задержали около 50 человек с концерта. Со стороны провокаторов – ни одного. Очень интересно было смотреть на фанатов брестского клуба в футболках A.C.A.B. Хотелось спросить, а знали ли они, где работают некоторые авторитетные основатели их «движа»?
Изначально никаких срывов со стороны “правых” не было. Фанаты «Динамо» просто собирались в кучи и приходили “под концерты”. После гига вылавливали самых слабых и били стаей одного-двух. Нам это совершенно не нравилось. Мы проводили концерты для людей, а тут приходит какая-то шпана и мешает нам отдыхать. Согласитесь, некрасиво? В итоге они же и вырастили из нас спортсменов и сами от этого пострадали.
Такая же ситуация была и в Минске. Ребята, которые там ходили на концерты и которых там резали “правые”, объединились вокруг Футбольного Клуба “МТЗ-РИПО” и вытерли ноги о Минское «Динамо». Этих хулиганов сложно назвать «ультраправыми» – это просто маргиналы. Человек с правыми политическими взглядами – это какой-нибудь христианский демократ. А эти граждане – просто маргиналы.
Антифашизм для нас – само собой разумеющееся. Ничего субкультурного изначально не было. Нам все равно, какого цвета кожа у человека и откуда он приехал. Если он мудак, то национальность здесь не имеет значения. «Левая» риторика говорит на социальном языке, а «правая» – на культурном. По сути, речь же об одних и тех же процессах. Но левые обвиняют «корень» проблемы (бюрократия и капитализм), а правые берут по верхам (гастарбайтеры, студенты, миграция).
При первых стычках под концертами, я обращался к «боссам» в исполкоме, но они отрицали наличие «неонацистов». Когда Сергей «Борода» Мартынюк со своими «воспитанниками» побил подростков, он первый в Беларуси сел по 130 статье за «Разжигание расовой, национальной, религиозной вражды». То есть государство именно с Бреста в 2005 году признало, что у нас есть «неонацисты».
В 2007-2008 годах у нас была традиция делать концерты во Львове. Не обошлось без стычек с местными хулиганами – они просто не привыкли, что им дают отпор. За это они нам “отомстили” – разбили стёкла в автобусе, когда мы возвращались домой после концерта. Но, когда мы приехали на очередной концерт, они к нам не сунулись. По словам местных, мы были квиты – своего рода дань уважения друг к другу.
Завершительным этапом для “brestcity hardcore” стали фестивали “GreatVictory” на озере Свитязь. Были What We Feel, Clowns, Болт69, 210, заморские Born From Pain и No Turning Back. Но все закончилось печально. Минус по огромному фесту составил ~$14000.
Финальным свистком для нас стал концерт Distemper зимой 2010-го года. У нас было всё договорено с властями на самом глубоком уровне. Однако концерт «заминировали». Приехал начальник Московского РОВД, все проверил и разрешил продолжить. На такой хорошей ноте закончилась история лейбла “brestcity hardcore”. У нас были крупные влёты, это жизнь. За всю историю существования “brestcity hardcore” мы сделали больше сотни концертов, и у нас есть чем гордиться.
После у нас был крутой проект. Мы создали гетто-клуб «Пьяный Козел» в месте, где нас было «не достать». Привозили 210, The Traiders (Франция), Transilvanians, Plush Fish, Коматоз, Военное Положение. Было здорово, но все вокруг пили пиво, а я по sXe теме. В итоге деятельность ушла на “нет”.
У нас в Беларуси все субкультуры победил ГУБОП (Главное управление по борьбе с организованной преступностью прим.ред). Я, конечно, одобряю, что на улицах спокойно, но зачем было ждать 20 лет «уличных войн», чтобы решить всё тюремными сроками и преследованием людей за убеждения? Сколько погонов подняли на субкультурах?
В итоге я лично не могу видеться с очень дорогими для меня друзьями, которые попали под «пресс». Не стало субкультур – не стало панк-рока. Сейчас вопрос закрыт. Нет ни концертов, ни субкультур, ни проблем. Во всём навели порядок. Жалко, что так поздно, возможно, и панк-рок сцена была бы жива. Мне всегда больше нравилось называть субкультуру «панк/хардкором», чем антифашизмом. В субкультурном антифашизме мало смысла. Только защита себя и своих близких. Противодействие тупости и наглости.
Это была горячая молодость. Я явно не хочу такой «романтики» своим детям. Но в этом был какой-то смысл и цель, не то что современное бессмысленное существование. Челки, «дровосеки», портаки, вейперы… Но даже спорт и ЗОЖ сейчас какой-то нарциссивный.
Мы всегда учились думать своей головой и были объединением личностей, а не стаей «мяса». Мы читали книги, занимались искусством, культурой и контркультурой. Я горжусь своей принадлежностью к панк-року. Весь мой характер и все мои знания из этого времени, этой среды.
У меня консервативные взгляды на религию и семью. Я против алкоголя и разложения, считаю, что над человеком только Бог. Абсолютно не таким людям, учить меня, как выглядеть, где ходить, как отдыхать и что потреблять. Как завещал Стюарт Хоум, это граждане съедят себя сами, а мы запасаемся попкорном.
Фото взяты из паблика «brestcity hardcore»
Для отправки комментария необходимо войти на сайт.