Сфера услуг красоты изобилует различными предложениями: рынок уже давно на «ты» с салонами и барбершопами. Сегодня в моду входит новый формат — моностудии (другими словами — специализация на одной услуге). В одну из таких — Color Studio «POGORELSKAYA» — мы и заглянули, чтобы пообщаться с владелицей Ириной (ее фамилию носит второе по счету бьюти-пространство) о тонкостях ведения дел, фикс-прайсе и о том, как снять клиентов с иглы ежемесячного окрашивания.
Будучи экономистом по образованию, Ирина стала парикмахером в 28 лет. Основная работа в то время не приносила удовольствия, и потому 8 месяцев своего декретного отпуска она потратила на освоение парикмахерского искусства. Затем были полгода практики в «Имидже».
«Устав крутить коклюшки из волос, начала опасаться, что «переболею» парикмахерским делом, и ушла в салон красоты «Ренессанс», где познакомилась с мастерами колористики — Антоном и Алексеем».
Потом случился набор в американскую школу «PivotPoint» (так называется методика стрижки и подготовки парикмахеров, в которой упор делается на дизайнерский и геометрический расчет, а не спонтанные идеи мастера, — прим. Бинокля»).
«Я окончила три блока школы, но продолжить не смогла: пришлось вернуться в Пинск из-за болезни отца. До сих пор я живу на два города: с понедельника по среду работаю в Бресте, в четверг и пятницу — в Пинске».
«Когда меня спрашивают, как я пришла к парикмахерскому искусству, я в шутку рассказываю историю о салонном мелировании, которое мне сделали в 18 лет. Оно отпало вместе с фольгой. Тогда и родилась идея разобраться, что пошло не так… Кстати, эта история реальная».
ПЕРВАЯ СТУДИЯ
После возвращения в Пинск и месяца работы в местной парикмахерской Ирина поняла, что ходить со своим шампунем на работу — не вариант. На тот момент ее знаний уже хватало, чтобы создать свой «Ватикан» — открыть студию под ключ.
Старт получился «холодным»: ни одного клиента к открытию, непроходное место в городе. Но знакомая колористка из Минска согласилась работать в студии, возвращая лишь себестоимость косметики. И отлично сработало сарафанное радио: до этого пинские мастера не делали подобные окрашивания. Прошло три года — и сегодня в студию не записаться.
Через какое-то время захотелось вернуться в Брест. Парикмахерскую революцию в этом городе решено было совершить в компании с бывшей коллегой. Ситуация на рынке услуг по окрашиванию выглядела примерно так: мастера банально ленились. Потому что сложные окрашивания могут длиться до 7 часов, а брать два человека в день — нерентабельно. Соответственно, колористы предпочитали не заморачиваться и делали окрашивание за 3-4 часа. Качество при этом страдает, естественно.
В Бресте, как и в Пинске, работает всего три мастера (включая Ирину). Настоящий мастер даже по фото может определить, сколько материала ушло на работу, и вычислить себестоимость окрашивания.
В студии работают высококвалифицированные мастера международного уровня. К примеру, Анастасия окончила Академию «МАЙ» (международный учебный центр в Санкт-Петербурге), работала преподавателем в американской школе «PivotPoint».
«Я не боюсь растить конкурентов, поэтому собрала лучших и дала им комфортные условия. Не буду скрывать: мастера зарабатывают больше меня. Так и должно быть, если хотите, чтобы в студии работали профессионалы. И что важно: у нас нет четкого разделения обязательств, мы все равны. Я могу спокойно пойти помыть пол, если администратор занята».
Тонкая грань между парикмахерской, салоном и студией
«Салон — это конкретные требования со стороны государства. Раньше место могло считаться салоном, если в помещении висит телевизор, работает мастер 6-го разряда и оказывается определенный набор услуг. А студия — это состояние души, скорее. Поэтому студии обычно открывают в том направлении, в котором хорошо разбираются и которое любят их владельцы. Мы выбрали сложную колористику и восстановление волос. К примеру, у нас вам никогда не предложат кератиновое выпрямление, которое разрушает волосы.
Кератиновое выпрямление несовместимо с предварительным обесцвечиванием — это важный технический момент. И если мы говорим о качественном окрашивании и длительном сохранении качества волос, то кератина на таких волосах быть не должно».
«В прайсе нашей студии есть архитектура бровей, наращивание волос, стрижки и укладки. Но внимание сосредоточено на сложных техниках окрашивания (100-130 рублей): однотонной (70-100 рублей), окрашивании корней (70 рублей), а также уходах для волос (40-60 рублей). В студии работает мастер по макияжу (30 рублей). Макияж + укладка — 50 рублей».
В студии есть несколько видов восстановления волос — и все они работают на уровне кутикулы: мы не «залезаем» внутрь волоса. Делать так и говорить при этом о лечении волос парикмахеру не пристало — лечением волос занимаются врачи-трихологи.
У каждого бренда есть свои восстанавливающие процедуры. Для себя мы определили холодный ботокс на аминокислотах и молекулярные коктейли из 3-х составляющих. Все эти процедуры — восстановительный момент после химической обработки. Причем ни одна из них не продается клиенту. Взять домой мы предлагает только уходы тех же фирм, но более легкие в использовании и по результату.
Если девушка решила сделать сложное окрашивание, которое подразумевает под собой обязательное предварительное обесцвечивание, она должна понимать, что качество ее волос в любом случае пострадает. А насколько сильно — зависит от того, с какой «историей» на волосах она пришла: если это натуральные волосы — пострадают минимально, если волосы уже были окрашены — их качество пострадает больше. Потому мы рекомендуем салонные уходы для восстановления качества.
Сложные окрашивания
Сложность таких окрашиваний заключается в том, что на волосах нужно нарисовать рисунок. Волосы — не лист бумаги, и очень важно учитывать все предыдущие окрашивания, абсолютно все эксперименты: домашние и в других парикмахерских. И в 3D-объеме на предыдущем рисунке нужно сделать новый красивый рисунок.
Техники выбирает мастер, но они однозначно зависят от того, с чем пришел клиент. Это может быть открытая и закрытая техники, комбинация. Мы просим клиенток показать фотографию того, что они хотят.
Своим мастерам я запрещаю употреблять все эти заученные названия окрашиваний: омбре, шатуш, балаяж, громбре, фламбояж. Часто люди знают названия, а как оно делается — нет. Сложное окрашивание — это рисунок на волосах. Чтобы его добиться, обычно нужно использовать сразу несколько техник. Как именно после этого называть окрашивание? Часто клиентки показывают фото и говорят: «Хочу балаяж». А на снимке изображена блондинка. Но балаяж — это открытая техника, и в ней не бывает чистого блонда.
Техники и виды окрашиваний — это разные понятия. Виды окрашивания — то, что видит клиент на картинке. Например, популярное сейчас — тёмный корень и светлая длина в разной цветовой гамме — это более натуральное окрашивание, которое позволяет ходить длительное время без корректировки. Популярно оно оттого, что клиент «слезает» с иглы ежемесячного окрашивания.
— В чем концептуальность и отличие вашей студии от других?
— На сегодняшний день по всей стране ситуация одинакова: девушки вынуждены окрашиваться самостоятельно или ходить к мастерам, которые берут недорого. Поэтому мы придумали сложное окрашивание, которое стоит не дороже (и даже дешевле), чем та же процедура у основной части мастеров. Как ни банально звучит, но мы сделали красоту доступней: за счет собственной изобретательности снизили цену на окрашивание.
Мы работаем в команде. Это позволяет принять в день больше клиентов. Потому на одного человека у нас уходит не 7 часов, а 4. Важный технический момент: так как мы работаем с широкими прядями, то можем позволить себе снизить расход препаратов.
У нас большой процент возврата клиенток — 83%. Многие из них приезжают из Минска, Могилева, Гомеля. Потому что в их городе эта услуга дороже.
Каждый новый человек, который приходит в эту сферу, ставит ценник, делает услугу уникальной, а дальше начинается конкуренция. Мне кажется, что в Пинске меня скоро закажут (смеется). Когда я приехала, в городе не было цен выше 100 рублей, а я начала с 70 и закончила на 200. Потом решила создать команду и снизить цену. В результате клиенток, пришедших из других салонов, стало еще больше.
После полугода работы в Бресте мы приняли решение создать команду: больше мастеров — больше клиентов. Мы ведь можем работать над одним окрашиванием сразу в 4 руки.
Но главная наша особенность в том, что мы снимаем женщин с «иглы» ежемесячной окраски: они приходят к нам раз в полгода или год.
— Стоп. А как же отросшие корни? Или у вас какая-то особенная косметика?
— Сложное окрашивание — это правильно сделанный рисунок на волосах. Цвет в любом случае вымывается, и его важно поддерживать уходовыми средствами. Рисунок будет плавно смещаться вниз без линии прикорневого отростка. У нас в Бресте, к сожалению, мастера иногда халтурят, наваливают на корень клиента краску и растягивают. Девочка выходит из салона красивая, а через некоторое время ходит с полосой. Это неправильно.
Даже если говорить о ярких цветах волос, нужно понимать, что такие цвета не свойственны природе: они вымываются. Когда мы делаем подобное окрашивание, думаем наперед о том, в какой цвет оно вымоется. Девочка походит в ярком цвете максимум месяц, и наша задача — сделать так, чтобы, когда смоется этот пигмент, он приблизился к натуральному цвету. Потому яркие окрашивания мы делаем с помощью сложных техник и предварительного обесцвечивания. Для того, чтобы клиентка в дальнейшем ходила в хорошем состоянии.
Мы не привязываемся ни к одному из брендов косметики и не советуем никому этого делать: не нужно покупать всю серию продуктов для волос, это маркетинговый ход. Мне предлагали быть международным технологом испанского бренда, но я отказалась: как только ты становишься технологом какого-то бренда — ты должен молиться лишь его Богу. Мы же считаем, что у каждой марки есть как очень хорошие, так и плохие продукты. Потому закупаем точечно — только то, что испытано нами и нравится нам.
Но мы большие противники масс-маркета. В таких средствах присутствуют дешевые силиконы, которые обволакивают волос снаружи, а внутри он остается пустым. Домашний уход должен заключаться в профессиональном шампуне для окрашенных волос (либо шампунь должен иметь максимально кислотную среду). Он подбирается по типу кожи головы, все остальные уходовые средства — только по структуре волос. Совершенно нормально, когда шампунь одной фирмы, а остальные средства — совершенно других брендов.
При подборе косметики для домашнего ухода не используйте в «минусовую» погоду увлажняющие средства. Зимой — только питание и термозащита, в остальное время — увлажнение и термозащита. В домашнем арсенале (в том числе и не для окрашенных волос) обязательно должно быть одно несмывающееся с волос средство — это must-have. Флюид-уход, термозащита, масло — все что угодно.
Есть волосы стекловидные, пористые, вьющиеся, прямые, тонкие и густые — для каждого вида нужно подбирать индивидуальный уход. Для этого мы создали мастер-класс «Основы ухода»: на него приходят обычные люди, мы подбираем им средства для волос, показываем, как правильно наносить шампунь/бальзам/спреи/масло, сушить и укладывать волосы, чтобы не повреждать их.
Мы также проводим в студии мастер-классы для мастеров. Преподаем колориметрию — объясняем, как ведёт себя каждый из красителей на химическом уровне. В основе — наш личный опыт работы с различными красителями. Мы учим самостоятельно разработанным техникам окрашивания, которые позволяют делать работу быстро. После прохождения мастер-классов может спокойно работать как человек без опыта, так и мастер с многолетним стажем.
— В чём заработок? Разве это выгодно для владельца студии?
— Мы думаем не о том, сколько заработать, а о том, как сделать девушек красивее, не забрав при этом у них последние деньги. Я хочу привлечь в студию больше людей за счет объема. Например, есть проходимость в объеме 150 клиентов, а я хочу 3 тысячи + распределить их. Получается, что люди к нам будут приходить с той же регулярностью, но их будет больше.
Если ты подсаживаешь клиента на ежемесячную окраску, появится новый мастер, который сможет сделать это дешевле, и клиент уйдет к нему.
Студии сейчас не окупаются: не те времена. Студия в Пинске начала окупаться лишь сейчас — спустя 3 года. Если подходить к бизнесу с холодной головой, тогда можно спроектировать будущее. Но когда у нас тут творческий процесс и когда мы постоянно вкладываем деньги — результат будет другим.
— Что значит fix price у Вас в студии? И выгоден ли он студии?
— В дни с fix price клиента красит сразу несколько мастеров за фиксированную цену — от 100 до 130 рублей (в зависимости от длины волос).
Бывает, что приходят девочки с очень густыми волосами, и материала тратится столько, что мы на ней практически не зарабатываем. Но в то же время придет девочка с редкими волосами — и мы компенсируем разницу. Получается, что высчитали ту самую золотую середину, которая нам нужна.
Однако у нас все-таки есть категория людей, которая не попадает под fix price. К ней относится выход из темного (когда используется очень много красителя) и слишком густые волосы. Если мы видим, что на этой работе уйдем в серьезный минус, мы не поставим ее на fix price. Но за все время работы был только один такой случай — в Пинске. Так что система работает.
Процент заработка делится на всех мастеров. Мы идем в плюс благодаря объему клиентов. То есть мы делаем работы на том же уровне, но быстрее. Поэтому можем позволить уменьшить сумму: у качественных мастеров платят не за работу, а за время.
— Что такое бьюти-дни: для кого и для чего?
— Мы устраиваем открытые дни для клиентов, чтобы донести свою философию и показать, как работаем. В студии серьезно относятся к консультации клиентов по поводу ухода за волосами после окрашивания. Не так давно мы перешли к платным мастер-классам, на которых делаем укладку волос гостям и даем полезные советы по уходу за волосами: чем пользоваться, как правильно сушить, какой должен быть фен и т.д.
— У вас женская территория. Нет мужчин и детей. Почему?
— Я хорошо понимаю, что у нас в студии мужчину не подстригут так, как это могут сделать в других местах, — это первое. Второе — мы болеем за то, чтобы нашим клиенткам было комфортно у нас. Представьте: сидит девушка с замазанным темной краской лбом, в фольге. Вряд ли она будет ощущать себя комфортно перед мужчиной. Опять же, у нас здесь женские разговоры и шутки не для мужчин. Потому мы решили устранить этот момент.
С детьми та же ситуация: мастер и помещение должны быть подготовлены к таким клиентам. Специальное кресло, инструменты и эмоциональная составляющая — морально это тяжело.
Надо сказать, что эта позиция сформировалась у меня еще в «Ренессансе»: там я видела, как мальчики стригут мужчин. Они действительно делали это круто. У меня так не получалось. Я считаю, что каждый должен свое дело не просто делать (прошу прощения за тавтологию), а делать хорошо. Поэтому я и не стригу мужа — он ходит к другому мастеру.
Фотографии — Роман Чмель
Для отправки комментария необходимо войти на сайт.