Давно бывали в Брестской крепости? Сами или показывали гостям? Что рассказывали о руинах и закоулках? Нет, не о монументах. Об истории крепости, её планировке и строителях. Мы предлагаем вам несколько иной маршрут прогулки по великой территории. Мини-экскурсия займет всего час, но позволит вам побыть немного археологом, очищающим кистью историческую находку от песка домыслов и пропаганды. Гид по этому крафтовому «маршруту» — Олег Полищук, фотограф, фортификатор и краевед-энтузиаст. Присоединяйтесь порассуждать и предположить, как всё было, когда нас не было.
ЗНАМЕНИТЫЙ СТОЛБ
Помните такой коренастый булыжный пенёк на пересечении улиц Гоголя и Ленина, у пешеходного перехода к аптеке? Это столб. И написано на нём, дескать, служил он «границей между землями города и крепости». Это не совсем так.
При строительстве крепости, к сожалению, старый город был уже уничтожен (а новый ещё не построен), поэтому разграничивать столбами, по сути, было пока нечего. Есть предположение, что столб был артиллерийским ориентиром. Для чего?
Чтобы затруднить нападение на крепость, пространство перед ней оставляли открытым и, скажем так, очень просматриваемым. Деревья вырубали, строить дома там было запрещено. Пробраться в эту зону, остаться незамеченным и уж тем более укрыться от обстрела было невозможно — орудия вкатывались на крепостной вал и уже были пристреляны к территории.
Эспланада (так называется эта открытая местность перед крепостью) была территорией наибольшего поражения. На старом плане Олег Полищук насчитал 23 таких столба. Есть фотография с таким же столбиком у железнодорожного вокзала. Вторая часть эспланады растянулась до современной улицы Кирова (тогда — Кобринской). Строить дома выше 2-х этажей до этой линии было запрещено.
Еще одна версия: столб разделял две части эспланады — открытой просматриваемой территории вокруг крепости. В той части, которая к крепости ближе, было запрещено любое гражданское строительство, а во второй допускались строения, но определенной этажности. Как правило, не выше двух этажей. В 1897 году, когда строился наш ликеро-водочный «Белалко», заводу потребовалось разрешение инженеров Брест-Литовской крепости на возведение трубы.
КАРАУЛЬНЫЙ ДОМИК
Раз уж мы выбрали маршрут в обход торжественности, то и входим в крепость не с парадной. Предлагаем начать с Северных ворот. Справа у дороги ветшает строение из тёмно-красного кирпича — это бывший караульный дом. Он есть на планах 1895 года — ещё до Первой мировой войны возле ворот в крепость был пост и в доме размещались дозорные. Точно такой же домик-близнец находился возле ещё одного въезда в крепость — Восточных ворот (сейчас рядом с ними вход «Звезда»). 
Этому дому на улице Героев обороны действительно перепало при обороне — правда, 1939 года, когда немцы атаковали с севера. Щербины на торце сохранились до сих пор — схожий «рисунок» от снарядов можно увидеть и на польских 4-этажках по соседству. Конечно, не вживую — на фотографии. После войны дом был отдан гражданским, приватизирован. На сегодняшний день пустует и выставлен на продажу. По факту культурно-историческая ценность, но без паспорта. Остаётся надеяться, что купят, оставят и сохранят.
ГРАФСКАЯ ПУШКА
Ещё один объект у входа в крепость — пушка 1830 года выпуска (на оригинальном лафете — 1847 года). Такие были на вооружении у артиллеристов Брест-Литовской крепости, но до наших дней здесь дожила только эта одна — с гравировкой российского герба образца 1857 года. У пушки есть имя — «Шуваловский единорог» (в честь её изобретателя Петра Шувалова). Единорог на пушках изображался такой же, как на фамильном гербе Шувалова. Детище инженера и его команды талантливых оружейников сочетает в себе и пушку, и гаубицу одновременно. 
«Единороги» весили меньше, чем обычные пушки, а умели больше: стрельба — быстрее, заряды — мощнее. При этом имели гаубичную «фишку» — способность вести огонь по навесной траектории (поверх голов солдат).
Разбираемся: пушка стреляет дальше и по настильной траектории (грубо говоря, преимущественно прямо перед собой), имеет длинное дуло и больше подходит для оборонительных действий. Гаубица же отлично годится для наступлений, потому что ведёт навесной огонь и может забрасывать снаряды «за шиворот» укреплений. Противника при этом можно даже не видеть.
ВАЛЫ, ВОРОТА, КАПОНИР
Перед аркой в крепость минуем так называемый «Обводной канал», хотя такого термина в фортификации нет. Правильно говорить «Водяной ров». И ни в коем случае нельзя называть это рекой. Ров полностью опоясывает главный вал и в случае обороны должен был стать дополнительным препятствием для неприятеля. Поднимаем глаза — обращаем внимание на силуэт вала. Его форма — неслучайная: каждая насыпка продумана до мелочей по высоте и градусу наклона. «Утоплённая» центральная часть, где ворота, называется «куртина», справа и далее — «бастионы» (пятисторонние укрепления в углах крепостной ограды). 
Наконец, мы у ворот. Замечаем по 2 бойницы с каждый стороны, ранее их было по 3 (остальные заложены и прячутся под штукатуркой). Во время строительства Брестской крепости каждые ворота имели своё название: Северные были Александровскими, Восточные — Михайловскими, Южные — Николаевскими, а Северо-Западные — Константиновскими. Крепость строилась в период правления Николая I, отсюда и имена ворот в честь его сыновей.
Всё в крепости было устроено так, чтобы к ней было не подойти. Согласно замыслу инженеров, на момент сдачи в эксплуатацию она была неприступна. Но гонка вооружений не стояла на месте: орудия становились мощнее, и было принято решение сделать вокруг пояс фортов, следом — второй. В итоге вооружение обновлялось быстрее, чем успевали строить форты.
Сразу за аркой ворот круто поворачиваем направо — к капониру (в народе — капониру Гаврилова). 
Если верить официальной версии, его пленили где-то здесь. Пройти внутрь кажется невозможным: все входы-выходы заварены арматурой. Грубо, криво. «Всё равно сломают — люди пытливые. Это же и есть настоящая крепость, заброшенные места, где до сих пор видны следы войны. Это людям очень интересно. Чем убирать мусор, конечно, проще всё заварить. Смотрите, прямо к оригинальным «ещё тем» завесам приварили», — по ищущему взгляду Олега понимаем, что прогулка продолжится, несмотря на арматурное «Не входить!».
Находим лаз, группируемся, пара шуток и акробатических комбинаций — мы внутри капонира. Сооружение предназначено для фланкирования (то есть обстрела флангов противника). Если проще, когда нападают и на тебя движется наступление, можно ослаблять противника, задавая ему жару с боков — с флангов. Капонир проходит сквозь вал (через всю эту насыпь, которую видите, подходя к крепости), и, если противник решал-таки переправиться через воду, его встречал огонь из укрытия.
Сооружение построили в 1871 году, в период первой модернизации крепости. Это была одна из мер по усилению Кобринского укрепления, ведь в 1867 году была построена железная дорога Брест-Тересполь с конечной станцией в Брест-Литовске. Российская империя нуждалась в надежном сообщении с Варшавой — столицей польского протектората, и в 1869 году через Буг был построен мост, были уложены пути, и в Брест-Литовск прибыл первый поезд.
Железная дорога была объектом стратегическим и в какой-то степени повлияла на судьбу города в конце XIX века. Дорога пересекала низкую, болотистую пойму Буга, поэтому для её сооружения пришлось дополнительно соорудить высокую земляную насыпь, на которую и легли рельсы. Эта насыпь, находившаяся всего в полутора километрах на север от Цитадели, почти полностью закрывала зону обстрела для крепостных пушек.
***
Внутри капонира просторно и пусто. Честно говоря, в голове нет картинки, чтобы представить, как здесь всё могло быть: сейчас это похоже на таинственный тоннель с ходами без привязки к военному назначению. Вокруг крепости много легенд о её подземных ходах, по которым якобы можно выбраться в город, а то и в Польшу. Есть даже воспоминания солдат об обороне 1941-го: будто они уходили из крепости по неким подземным ходам.
Задаем вопрос нашему проводнику: «А был ли ход, Олег?». Так как наш гид в компании таких же неравнодушных фортификаторов исходил тут все окрестности и примерил на себя все лазы, мы надеялись узнать хотя бы о коротком, но тайном маршруте из крепости, пусть и в Евросоюз. Не тут-то было — все мифы оказались развенчаны. Олег рассказал об одном случае, благодаря которому можно понять, как рождаются такие легенды: «Однажды мы с друзьями лазили на территории Цитадели, вылезаем — там парочка идет. И я их окликаю: «Пшепрашам, панове, цо то за място?». Не знаю, что они тогда подумали и что могли после этого рассказать друзьям». 
Наш проводник категорично сомневается в вероятности обнаружить в крепости оборудованный в рост человека подземный ход (чтобы там с факелом мог перемещаться вооруженный пехотинец). Не стоит забывать: задача крепости была таковой — сохранять неприступность и иметь несколько уровней защиты, а не снабжать армию возможностью тайно её покинуть.
«В то время в крепости стояло несколько частей и солдатам в расположение других частей ходить было запрещено, а это значит, что хорошо знали они только свой участок. Поэтому, если учитывать, что при атаке на крепость люди бежали в панике и шуме, осматривались и видели над собой землю, то за подземный ход они могли принять тот же капонир. «Мы встречались с теми, кто утверждал, что знает о таких подземных путях наверняка. Оказывалось, что они играли тут в детстве, в темноте, и не могли показать ничего, кроме ливневых стоков или канализационных каналов, которые при детском восприятии казались намного больше. Ливневки мы проверяли — они такой формы, что там может пролезть только очень худощавый человек, и то — на четвереньках. В боевой выкладке сделать это невозможно», — лишает нас надежды Олег.
***
Движемся по капониру. Ориентация в пространстве сбивается — мы зашли на территорию крепости через арку Северных ворот, а сейчас как бы выходим обратно, только должны уткнуться в канал с водой. Под ногами кое-где ещё царский булыжник. На кирпичах попадаются выцарапанные надписи. Самые старые — со времен царской России, Советско-Польской войны. На территории крепости тогда содержались военнопленные Красной армии. На кирпичах так и отмечено: «1921 год, польский пленный». Встречаются предвоенные надписи от тех, кто потом значился в пропавших без вести.
Бойницы внутри — мощная стрелковая позиция. У стрелка были хороший обзор и радиус для стрельбы. При этом он был почти недосягаем. Чуть далее видны выходы из основного коридора направо и налево — тут были ворота для пехоты и выходы к высокой каменной стене Карно (в честь французского инженера-фортификатора). Стена своеобразной формы толщиной 60-70 см шла вдоль рва и была оборудована бойницами.
Вверху видим телескопического размера отверстия вентиляционных каналов. Когда орудия в капонире стреляли, выделялись газ и пороховой дым. Всё это скапливалось и выходило через люки, накрытые бронеколпаками. Также в потолке закреплены мощные кольца для монтажа орудий. Отопление в казематах было печным. Сейчас места, где были печи, можно узнать по почерневшим вентканалам в углу.
Мы подходим к самому тёмному закоулку. Это помещения для хранения боеприпасов — самое защищённое место. Порох и заряд (взрывающееся приспособление с зарядом) хранить вместе было запрещено. Зарядкой занималась специальная лабораторная рота.
Ещё одна военная инновация того времени, которая укрепляла капонир, — выпускные арки. Военный инженер Эдуард Тотлебен позаимствовал идею у французского фортификатора Шасслю-да-Лоба. Эти арки служили для отвода глаз: через них вылетал пушечный снаряд, но сами орудия стояли дальше, в укрытии. Такая комбинация мешала противнику «раскусить», где находится орудие, и блокировать его огонь.
Мы обошли весь капонир, заглянули в бойницы и арки, подошли вплотную к воде. Представлять бои тут сложно — не сразу привыкаешь к входам-выходам и направлениям, не сразу вспоминаешь, что в 1939 году в крепости была не менее героическая оборона. Возвращаемся ко входу, форсируем арматурную ограду, снова берем правее — вдоль вала.
КАЗАРМЫ
Продолжаем осмотр уже без проникновения. Тут был расположен гарнизон, в казармах жили солдаты. Для того, чтобы взобраться из казармы на вал, выходить к полю было не нужно: из коридорчика туда вела винтовая лестница. Каменные оригинальные выходы, кстати, до сих пор сохранились. Кое-где цельность, изначальная архитектура и планировка сооружения нарушены. Здесь находилась военная часть в послевоенные годы. Через окна видны базы с клеммами для подзарядки аккумуляторов — рядом был гараж.
Пробегаемся, заглядываем внутрь, эту локацию будем покидать. Олег подытоживает: «Умиляет, как строили в то время. Военные не просто что-то там соорудили, лишь бы поставить, а посмотрите: люди украшали коньками, зубчиками, арочками, корпели над кладкой. Сюда экскурсии не водят, и очень зря. История показывает нам мелочи».
ЗАПАДНЫЙ РЕДУТ
Шагаем по дорожке от вала к западному редуту. Редут — это отдельно стоящее укрепление, неприступное и закрытое со всех сторон, этакая маленькая крепость внутри крепости. Западный и — его близнец — восточный редуты были построены в период первой модернизации крепости в 1868 году. Сооружения компактны и способны на самостоятельную оборону. Западный редут хорошо сохранился, по нему можно прогуляться и оценить масштаб ещё не руин.
Подходим к сооружению и визуально путаемся в этажах: по задумке инженеров с любого ракурса первого этажа не видно. На подходах перепады высот валов были устроены так, что враг оказывался открыт, как в тире. Вокруг всей крепости на расстоянии 2-3 км не было ни деревьев, ни кустов — для лучшего обзора, поэтому и с редута была отличная просматриваемость.
Вокруг здесь также была каменная стена, а пушки закатывали по аппарели (узкие площадки под наклоном для этого дела) наверх. По всему периметру вокруг корпуса идет контрэскарпная галерея. По порядку: контрэскарп — это крутой откос местности, сделанный искусственно (срезанный под углом край склона). Этакая ловушка для нападающей и стремительно движущейся пехоты, которая, поднимаясь по склону, внезапно падала вниз. Под эскарпом в нашем случае устроена казематная галерея для внутренней обороны сухого рва.
Мы берём левее — подходим к складам для боеприпасов (так называемым пороховым). Они сделаны на удалении от жилой казармы, чтобы, если что, от взрыва не пострадали люди. Сейчас здесь также всё грубо замуровано, ветшает. Пробираемся через бурьян, оказываемся у входа — его на этом месте прорубили военные дислоцировавшейся здесь части. Изначально он был правее — сбоку, а на фасаде (где вход сейчас) были бойницы. Ничего удивительного: погреба крепости также несли оборонительную функцию. Перед самим складом всегда устраивался тамбур. Там военнослужащие надевали на сапоги своего рода валенки, чтобы не высечь искру (заходить в погреб в обычной обуви было запрещено). Пол был из кирпича или бетона, но в царское время также использовали асфальт.
КАЗАРМА, ПОТЕРНЫ, ЦАРСКИЕ ВАНДАЛЫ
«У нас задачи всё сложнее и сложнее», — комментирует наш гид, когда мы осматриваем здание на предмет лаза. Сварка здесь понадёжнее. Пришлось пошутить о том, что впредь на прогулки по историческим местам нужно брать инструмент.
Рома находит вход. Мы отправляемся на осмотр. В помещении на первом и втором этажах была жилая казарма. В казармах жили в основном солдаты, но в отдельных казематах были устроены офицерские квартиры. Часть офицеров крепости проживала в построенных домах офицерского состава (ДОСах). Стены в казармах были покрыты штукатуркой. Кирпичная кладка не была обнажена. В период межвоенной Польши в этом здании располагалось отделение местной жандармерии. Позже сюда передислоцировался 30 лёгкий полк артиллерии польской.
Для того, чтобы незаметно проникнуть в другую часть укрепления (контрэскарпную галерею), военные использовали скрытые переходы — потерны. Они не отапливались, поэтому для конденсата в полу делался сток. Инженерные инновации сохранились и в жилых помещениях: там имеются как бы двойные стенки (если точнее — простенки для вентиляции). Их назначение заключается в том, чтобы сырость не проникала в жильё, а скапливалась за пределами комнат — в простенке.
В месте, где заканчивалась потерна, был пост. На постсоветских деревянных рамах и царских кирпичах сохранилось множество надписей от постовых. Часть из них — с буквой «ять» на конце. «Сейчас эти надписи имеют историческую ценность, несут связь времени, а оставили их, по сути, вандалы. Есть такая поговорка: «Культурный слой обычно оставляют некультурные люди. И правда! Кто из военных мог тогда подумать, что таким образом впишется в историю», — Олег показывает нам настоящие крепостные реликвии, которым по сто лет. За каждой из них — чья-то судьба. «Царские вандалы», — иронично шмыгаем мы себе под нос и под светом смартфонов рассматриваем каждую надпись. Удивительно!
Казармы неплохо сохранились, хотя и потерпели от желающих нецензурно высказываться на стенах. Несмотря на то, что здесь в послевоенные годы и до 2003 года располагалась военная часть и кое-что перестроила под себя, отыскать оригинальные элементы вековой давности ещё можно. Обе лестницы — оригинальные. Лестница с кирпичными ступенями без поручней — с царских времён. Рядом дореволюционной плиткой выложен небольшой участок — грубо и небрежно (видимо, в советское время надо было что-то здесь закрыть).
В другой части казармы (правой) можно найти польскую лестницу (наполовину разрушенную) из мраморной крошки. Кругом лежит толстенная польская плитка — такая же есть в Краеведческом музее.
НЕ СОВЕТСКИЙ ПАМЯТНИК
Осмотрев казармы от стенки до стенки, выбираемся наружу и держим курс на последний пункт нашего маршрута. Из западного редута выходим на дорогу, уходим по ней налево, как бы завершая круг к Северным воротам. Территория перед воротами сейчас похожа на парковую зону с газоном и деревцами, а раньше здесь было 9 двухэтажных домов, где жил офицерский состав. Другая его часть жила в городе. Тут же были сквер и через дорогу школа.
Мы подходим к неприметной архитектурной фигуре, мимо которой многие из нас ходили и которую не замечали. Это единственный памятник польской архитектуры на территории Брестской крепости. Правда, сохранился он в непотребном виде, но кое-что видно. Олег «считывает» нам подсказки о сюжете скульптуры: «Принято думать, что это послевоенная скульптура, но в ней нет советской монументальности. Мы видим здесь 6 ног, 2 чётких силуэта и, вероятно, ещё один. Во что одеты фигуры? Шорты, сандалики, рукава с подкатом, на рубашке — карман с пуговкой. Заметили карту? А вот и маленький топорик — чупага. Он входил в снаряжение польских харцеров, перед нами памятник предположительно им».
Ниже можно разобрать выгравированные фрагменты 3 фамилий. Предположительно, это памятник 3-м погибшим брестским ребятам (Саскому, Мостицкому и Козловскому) из польской национальной скаутской организации. В 30-е годы садово-парковые скульптуры населяли весь сквер на этой территории, но лихолетья пережила только эта.
***
На этом наша прогулка заканчивается. Без споров о подвигах, без торжественности и давящих историй о войне — всё в ней было о деталях, о людях, их военном быте и военном деле. Свидетелями того сложного времени остались не всегда уловимые нами мелочи — надписи на стенах, руины, старые карты, планы и обломки. Неравнодушные, страстные к неизвестному (и пока бесплатные) краеведы-энтузиасты дают возможность изучить другую, неосвещённую идеологией сторону истории города, перекапывая документы, сопоставляя и складывая из крекера исторических деталей цельную картину. Нам остаётся только угощаться, узнавать и учиться рассуждать. Только так наконец узнаем, кто мы.
Фотографии — Роман Чмель, Олег Полищук
P.S. Если вы захотите повторить маршрут, поискать детали или надписи в крепости, о которых мы подробно писали, без колебаний обращайтесь к автору материала или нашему гиду Олегу за любыми консультациями.
Для отправки комментария необходимо войти на сайт.