Люди с шизотипическим расстройством, геи, мусульмане — какие они? Другие, или как мы? А какие мы? Вы можете встретиться с каждым из этих героев, задать напрашивающиеся вопросы и послушать их истории. Где? На Живой Библиотеке — встречах, на которых помогают разобраться в заблуждениях. Поговорили с организаторами инициативы о дискриминации, стереотипах, кулаках и предвзятости.
Аня и Алена — молодые энтузиасты, на которых держится организация Живых Библиотек в Бресте. Справляются не без помощи, но хорошо. Почему они это затеяли и что извлекли — мы узнавали за разговором в субботнем 1801. С нашего столика доносилось то «гей!», то «лесбиянка!», то «аборты!», но дальше любопытных взглядов от мирно пьющих кофе соседей не дошло. Что ж, в нашем городе не все так плохо?
Алена
Аня
Алена: На самом деле, история Живых Библиотек началась чуть раньше и с достаточно личной истории: молодого человека избили за внешность, и после этого его брат и друзья организовали правозащитную организацию. Когда ее деятельностью заинтересовался музыкальный фестиваль в Дании, тогда это стало знаменито. Они провели первый аналог ЖБ.
Аня: Я узнала о Живой Библиотеке от Алены. Мы только познакомились и разговаривали о самом разном, и в какой-то момент Алена говорит: «Что-то у вас тут тухло» (Алена училась в Витебске и только приехала в Брест). «Нужны движухи, давай сделаем?». И мы, собственно, начали делать.
Алена: Первый раз на ЖБ я выступала как книга — в Витебске меня пригласили знакомые. Если бы не они, я бы и не обратила внимание на это мероприятие, потому что рекламы не было. Им нужны были ЛГБТ-люди — и я стала книгой-лесбиянкой. Участвовала почти в каждой библиотеке: сначала как лесбиянка, потом как феминистка.
Когда я высказала идею Ане, она поддержала. Я написала девочкам из Витебска, они отправили меня к минским… И уже слишком много людей знало о том, что я собралась что-то делать, так что дороги назад не было.
Вы как-то связаны с сетью беларуских живых библиотек?
Алена: Мы общаемся. У нас нет «головного офиса» или чего-то такого. Впервые в Беларуси ЖБ провели в Минске года 4 года назад — и это был чуть ли не какой-то конкурсный проект для ребят, которые организовывали. Но надо отдать должное: они подошли ответственно — связались с Данией, проделали большую работу. Потом включились, стали проводить на постоянной основе, а полтора года назад зарегистрировали официальную организацию.
Когда мы решили проводить библиотеки в Бресте, минские очень обрадовались. Сейчас они нам помогают и поддерживают нас.
Как вы находите своих героев?
Аня: О, это самое сложное! Есть несколько путей: целенаправленно искать — например, однажды мне захотелось пригласить на библиотеку спасателя из «Ангела» (волонтеры, которые записываются в поисковый отряд и ходят по лесам, ищут не знакомых им людей). Действия были следующими: нахожу группу «Ангела» в VK, открываю участников и пишу всем подряд. Они, конечно, сразу не отвечают. Но раз на тридцатый кто-то все же удивит: «Вау, круто, я согласен».
Кто-то вызывается сам, потому что мы всем знакомым говорим: «Нам нужны книги». Иногда подходят после мероприятия: «Знаете, я детский врач. Может, и я буду чем-то интересен?».
Алена: Ищем еще через организации. Когда только начали проводить ЖБ, к нам обратились ребята из «Калейдоскопа» (это клубный дом — реабилитация для людей с психическими заболеваниями). Они хотели, чтобы мы провели для них мероприятие, похожее на ЖБ, но с их героями. Вот список людей у нас остался. Иногда их зовем. Уже были истории о шизотипическом расстройстве, жизни после депрессии, был человек с синдромом хорошего работника.
У ЖБ есть свои правила?
Да, три основных правила. Первое — правило взаимоуважения. Потому что все приходят со своими мнениями. Их можно высказывать, но не задевать границы личности собеседника. Второе — не переходить от книги к книге во время сессий, потому что разговор идет. Кто-то недослышал и начинает задавать те же вопросы, возникают казусы и недопонимания. Третье — «книга» может отказаться отвечать на вопросы по своим причинам.
Приходить можно абсолютно всем. Человек получает карточку читателя и с этой карточкой записывается на сессии к разным книгам. Сессии — промежутки времени по 30 минут, в течение которых можно поговорить с определенной книгой. За одну ЖБ можно прочесть 4-5 книг.
Как думаете, что получают сами книги? Почему они приходят?
Алена: Когда я побыла книгой впервые, поняла, что люди меняются после откровенных разговоров — начинают больше понимать и более уважительно относиться.
У нас есть книга «протестантский священник», который приходит с желанием сделать протестантов более видимой группой. Есть девушка с ДЦП, которая играет в настольный теннис профессионально. После встречи с ней один из посетителей пришел к ним в секцию и тоже начал заниматься. Она гордится этим — жизнь кого-то стала лучше.
Бестселлерами книги могут стать очень неожиданно. Много желающих было к человеку с шизотипическим расстройством, но они все уникальны со своей историей.
Аня: Меня очень зацепила мама неизлечимо больного ребенка. У меня не было до разговора с ней какой-то определенной позиции по этому поводу. Вот ты понимаешь, что есть ребенок, он болен и ему лучше не станет. Этично ли поддерживать в нем жизнь, и вообще, как к этому всему относиться? После разговора с ней я поняла — нужно быть очень сильным человеком, чтобы сказать: «Мой ребенок болен. Вам может показаться, что это не жизнь, но это жизнь. Так что дайте ему право наслаждаться тем, что у него есть».
Как понять, что люди не врут?
Алена: На самом деле, такой вопрос никогда не стоял. Если кто-то хочет рассказать о проблеме — он не будет приукрашать. Скорее, случалась другая ситуация: человек приходит рассказать, как он сталкивается со стереотипами, а сам полон таких же стереотипов. К сожалению, от таких героев мы вынуждены отказаться.
Как прошла ваша первая ЖБ?
Алена: Нормально. Приехали девочки из Минска и помогли все сделать. До этого они дали нам небольшой список людей, которые могли бы стать книгами в Бресте. Не все согласились, но мы вывесили еще открытый запрос в соцсетях: ищем людей. Так нашли мусульманку Амиру. Она успела пожить в Марокко, где очень много мусульман. Сама она беларуска по происхождению.
Книга бывает неинтересной. Люди не знают, что спросить, человек не знает, что рассказать. В таком случае больше его не зовем. Что поделать, бывает. Печатные книги тоже могут оказаться неинтересными.
У вас есть какая-то обратная связь? Как понять, что библиотека прошла хорошо?
Аня: Есть. Мы присылаем читателям на почту небольшую анкету: понравилось/не понравилось, задумались ли о стереотипах. Такие же анкеты заполняют и книги. Один раз в такой анкете я прочла: «Мне не захотелось убить гея» (и смайлик). Где-то еще существуют люди, которые допускают мысль, что человека можно за это убить. И тут они для себя выяснили, что это люди из того же теста. С одной стороны, думаешь: наверное, хорошо, что наши встречи что-то меняют, а с другой — работы непочатый край.
Алена: Хорошо, когда после библиотеки начинаешь думать по-другому. Ведь со всеми этими людьми можно столкнуться и в реальной жизни. У меня была ситуация, когда напротив сидел человек и говорил: «Если бы я встретил гея или лесбиянку — я бы сразу с кулаками пошел, я правильный парень!». Я спрашиваю: «А ты когда-нибудь встречал?». — «Нет, но если бы встретил…». И тогда я объявляю ему, что в нашей компании таких трое…
Когда разговариваешь на равных — понимаешь: это обычный человек. С ним можно всю жизнь работать в одной фирме и не знать, что у него есть какая-то особенность. Да, это меняет образ мыслей, но в хорошую сторону.
Человеческая физиология так работает: чем больше органов чувств задействовано при получении информации, тем больше вероятность, что информация эта до человека дойдет.
Как вы сами изменились с началом встреч?
Аня: Я стала видеть гораздо больше дискриминации. Например, у нас была женщина, которая ждет трансплантацию печени — первый человек, который попросил не указывать свое имя. Я сначала не поняла. В смысле не указывать? До этого было два гея, и никто из них об этом не просил. А тут… Для меня стало открытием, что даже такие люди подвергаются дискриминации. У той женщины печень начала отказывать после отравления рыбой — они кушали всей семьей. Все отошли, она — нет. Когда попала в больницу, не могла встретиться с мужем и ребенком, потому что не пускали. Медсестры для того, чтобы сделать капельницу или уколы, надевали по 4 пары перчаток: мол, раз печень — значит, пьяница. От нее отвернулись друзья. Когда собиралась жидкость в брюшной полости, соседи думали, что она беременна. Жидкость откачали — начали говорить об аборте. Через три месяца ситуация повторилась — кошмар, опять аборт! Люди представляют себе что-то и выдают это за действительное. Никто глубже не мыслит.
Каждый второй с чем-то сталкивался: если не по отношению к себе, то по отношению к близким. Начиная со школы — кто-то носит очки, кто-то полный. И что делать, если с возрастом это не проходит?
Каково ваше основное послание через ЖБ?
Аня: Мне хочется что-то менять, делать проблему видимой. Это первый шаг к ее решению.
Алена: Проблемы возникают из-за того, что люди банально не разговаривают. Нет коннекта: начальник-подчиненный, родители-дети. Было бы гораздо проще, если бы это начали менять.
Хочется, чтобы больше людей к нам приходило. Сейчас встречи проходят в «Честной Пинте». Смотришь: «Пинта» большая. И сразу планы — больше книг, больше людей! Больше понимания.
Следующая встреча пройдет 9 декабря. За новостями можно следить в группе. Аня и Алена будут рады вас видеть.
Фото — из архивов Живых Библиотек
Для отправки комментария необходимо войти на сайт.