Смотрите, фотограф «собрал» коллекцию старых мозаик под Брестом. Одну из них он чуть было не купил — чтобы не уничтожили

Фотограф Максим Сарычев коллекционирует остановки. Находит старенькие с мозаикой, фотографирует и однажды соберет их всех в карту. Видели такие? Мозаика уже наверняка поистрепалась, сюжет на ней — наивный и будто из детства, а сами остановки вы в центре не найдете. Такие остались только в глуши. 

Персональный сайт: sarychau.com
Instagram: @maximsarychau

Максим приезжал в Брест на неделю в рамках арт-резиденции Фонда развития Брестской крепости. За это время он нашел и сфотографировал 25 исчезающих мозаик на автобусных остановках в области.

— Работа в Брестской области стала географическим продолжением моего удивительного путешествия по маленьким городам Украины в 2018 и 2019 годах, во время которого я фотографировал невероятной красоты мозаики на остановках и людей в состоянии ожидания.

На Украине, кстати, искать остановки легко, в интернете есть карта, на которой они обозначены. В Беларуси же такой карты нет и она появится благодаря работе Максима.

В округе Бреста Максим отснял 20 локаций, которые подсказали люди, еще 5 он нашел сам. Говорит, что поиск остановок с мозаиками напоминает ему охоту грибника:

— Нашел и думаешь, что рядом есть еще — надо только чуть проехать. Потом еще и еще — и так, пока не приходит мысль «Пожалуйста, хватит, больше не надо».

Маршруты передвижения Максима сравнил с пентаграммами на карте: едешь и не знаешь, что будет дальше.

— Остановки становятся поводом заехать туда, где ничего нет, куда бы ты никогда не попал.

Сказочные истории в глуши

Остановки с мозаикой, так знакомые нам из детства и увядающие сейчас, можно считать первым стрит-артом.

— Это было невероятно: заказать и сделать мозаику на остановке в маленькой деревне, где нет ничего. Публичное искусство — это визуальная среда, в которой мы существуем и развиваемся. Сложно представить, насколько большое внимание уделялось визуальной грамотности и культуре людей в советское время. Ведь остановки с невероятными по красоте и исполнению сюжетами мозаик размещались в деревнях с населением в 100 человек.

Для художников советского времени оформление пространств монументальными мозаиками было редкой возможностью заниматься искусством в системе, в которой все работало на пропаганду.

Через фильтры контролирующих комиссий удавалось и пропустить неожиданные эксперименты с формой, отходя от соцреалистических канонов, и создавать неполитические работы. Сюжеты мозаик могли обращаться к специфике места — флоре, фауне, национальным чертам, сказочным мотивам, простому человеку или мечтам о космосе… — рассказал Максим.

Максим не отрицает, что в сюжетах мозаик не обходилось без идеологии, ведь «в СССР все были сильны и трудолюбивы, а государство — достойно и велико». Интересно, вдохновляли ли эти космические мозаики тех, кто смотрел на них по пути на работу?

Низкий культурный уровень

То, что связано с советским прошлым, сейчас приобретает негативный шлейф. Но Максим отмечает, что СССР оставил на память не только токсичную идеологию, но истории о людях, местах — сказочные и добрые — именно они составляют часть идентичности многих «постсоветских» людей, а вот наследие постепенно исчезает.

Причиной этому фотограф называет низкий культурный уровень — организаций, которые обслуживают территорию, чиновников, которые не видят в этом наследии ценности и могут уничтожить мозаику в любой момент.

На новых трассах остановки — это однотипные железные коробки. Чем дальше от больших магистралей, тем больше сохранившихся мозаик.

— Сейчас, как никогда раньше, у беларусов происходит осознание собственной идентичности, поэтому наследие надо не отбрасывать, а наоборот — выводить на видимое место, актуализировать, — подметил Максим.

Чуть было не купил остановку

Особенной Максим назвал остановку в Мокранах — поселке на границе с Украиной. На большой мозаике изображены бабушка с дедушкой, которые сидят на лавочке.

— Мозаикой украшена давно неиспользуемая касса автовокзала. Здание продавалось, и я даже подумал ее купить, чтобы ни у кого не возникла мысль открыть здесь, например, шаурму или покрасить ее в «красивый» синий цвет.

Но расценки оказались «не местные» — остановка стоила 4500$, так что энтузиазм пришлось  отложить и надеяться, что в такой глуши она простоит еще лет 20 никому не нужная.

Вот карта с остановками, где есть мозаики

Беларусь-2020

— То, что сейчас происходит, плохо для сферы искусства, потому что, когда идет война, сложно думать о каких-то других, более масштабных и глобальных проблемах и темах. Я только последние полтора года наконец начал отходить от темы прав человека, темы насилия, полицейского авторитарного государства в сторону истории и более широких контекстов (тех, которые не связаны с локальной повесткой. — Прим. ред.). Но сейчас здесь невозможно делать что-то другое.

Другой вопрос в том, как говорить о том, что здесь происходит, на универсальном языке, чтобы он был понятен окружающему миру. Это суперсложно ­— и в этом сложность всех художников.

— Ты нашел этот язык?

— Мне кажется, да. Когда делаешь проект, который любой человек приходит и [не читая подписей] на эмоциональном уровне чувствует — значит, главное тебе удалось сказать.

Здесь можно посмотреть онлайн-выставку проект о советском наследии Бреста. 

Привет, оружие!

Эта серия работ Максима об охотниках и жертвах выиграла гран-при на фотоконкурсе «Прафота» в 2016 году.

«Спортивная охота — просто развлечение. Это адреналин, жажда насилия, отдых, трофеи. Сами охотники — взрослые люди, которые, обладая высокотехнологичным оборудованием и оружием, идут в лес и убивают животных», — рассказывал Максим в интервью KYKY.ORG, 2016 год.

Голос поколения

Проект «Голос поколения» (2015 год) — о молодежи. Максим подходил к людям младше себя на лет 5-10 и пытался узнать, насколько правдива идея о том, что молодежь — основная надежда на перемены в стране.

«Мне было интересно, насколько это поколение готово рисковать, отстаивать свою свободу, насколько оно чувствует себя свободным здесь и сейчас. Я просто вышел на улицу и начал говорить с ними. Большинство тогда просто отказались говорить со мной», — Максим в интервью KYKY.ORG, 2016 год.